Несколько лет назад в одном из журналов по психологии потуг сообщение о хирурге, который был так глубоко увлечен одной сложк операцией, что до его сознания совершенно не дошел факт обрушена части потолка в операционной. И только после того, как был сделан: следний стежок в последнем разрезе, он распрямился, потом пуга. вздохнул, потянулся, огляделся вокрут — и спросил в полном удивлена от увиденного: «Откуда эта штукатурка на полу^г?» Во время операции пребывал в состоянии порыва.

Одно из самых первых исследований порыва как явления по явите потому, что некий ученый-психолог захотел разобраться, по какой почине отдельные люди столь сильно вовлекаются в процесс игры. Чтящего имеют между собой такие разные занятия, как шахматы и тре трак, теннис и гандбол, волейбол и футбол? В чем та изюминка, когорт заставляет людей безоглядно отдаваться им целиком и полностью, во» не думая о какой-то награде? Платон задавался этим вопросом мног

tvutiiii назад — и так и не смог прийти к удовлетворительному ответу. Фрейд ставил перед собой чу же самую задачу и -гоже не придумал для нос приемлемот решения. Но д-р Михан Цнкасетмихап из Чикагского \х;пч'рснтета сумел выделить и отыскать общий знаменатель у всех этих лип. разных видов деятельности. Он опросил 175 человек — 30 скалола-в'в. 30 баскетболистов, 30 танцоров, 30 тахматистов-мужчни, 25 шахма-тисгок-жешцин. 30 композиторов, сочинявших современную музыку. Он едал им вои|хк', как они охарактеризуют то, чем они так сильно паслаж-..пить в процессе создании музыки, или игры в шахматы, или восхождения на крутые склоны скал. Был ли это престиж? Или некий романтический ореол? Л может быть, перспектива одержать победу над обстоятельствами, соперниками или над собой? Но, как оказалось, главным, чти привлекало всех этих разных людей в их столь же разных занятиях, ылото видоизмененное состояние бытия, в которое они погружались на чремя, пока были глубоко увлечены шахматами, баскетболом или чем-то иным.