И поскольку среди нас сыщется лишь немного тех, кто проявляет неудержимую THiy к диете из акрид и дикого меда**, трансформирующейся в наши дни и в наших широтах в съедобные коренья и ягоды, кто согласен на гардероб из примитивно выделанных звериных шкур и на жительство в пещере, то для подавляющего большинства людей остается одно: признавать и уважать положения, правила и реалии цивилизации. Поэтому, чтобы отвечать требованиям, предъявляемым к членам нашего общества, люди должны допускать со стороны того же общества некоторое вторжение н сферу личной свободы Неспособность иди отказ от терпимого отношения к подобным посягательствам не всегда влечет за собой желательный результат н виде наказаний, которым мы неминуемо подвергаемся.

Например, фажданнну запрещают — под угрозой суровой кары совершать кражу или двоеженство, мошенническим образом обманы чать пли душить ближнего, сражаться на дуэли, подделывать документы либо совершат ь подлог. Колее того, среднему гралсишину не разрешают использовать ею собственный, сугубо личный доход пилжчтью но своему усмотрению - заметная часть .«того дохода автоматически изымается или должна добровольно передаваться в распоряжение налоговых ведомств.

Да, конечно же, эти и им подобные ограничения и правила предназначены для того, чтобы обеспечить безопасность и благосостояние населения. а также для защиты и сохранности нашей социальной системы и общественного строя в целом. Тем не менее в чистой теории, если не принимать во внимание ничего иного, все они действительно представляют собой безусловные посягательства на концепцию Абсолютной Индивидуальной Свободы.

Следует признать, что средний человек хорошо понимает наличие таких предначертаний и, вообще говоря, подчиняется им и соблюдает установленные правила без чрезмерного и не всегда уместного протеста. Но, как это ни парадоксально, он еще более добровольно повинуется многим другим наложенным на нас ограничениям, менее бросающимся в глаза, но на самом деле более широким, радикальным и решительным, причем повинуется, даже невзирая на то, что само существование этих ограничений — не говоря уже об их действенных эффектах — распознается лишь незначительным меньшинством людей.

Вот вам элементарный пример. Хотя средний американец во многих сферах своей деятельности пользуется большой свободой выбора, его ни в коем случае нельзя считать полностью независимым, самостоятельным человеком, эдакой вольной птицей, когда речь заходит об установке общего курса и направления его жизни. Он подчиняется огромному количеству всевозможных сил, факторов и обстоятельств, на которые должен реагировать и откликаться. И он довольно слабо или вообще не понимает ни их наличия, ни действенности, хотя в реальности именно они часто побуждают или даже вынуждают его принимать наиболее важные решения и совершать самые ответственные поступки.