Даже повзрослев, мы не полностью преодолеваем данный синдром. Хотя с возрастом наша апперцепционная масса, наш накапливаемый жизненный опыт растет, мы все равно продолжаем опасаться неожиданностей и относимся к сюрпризам с настороженностью, подозрительностью. Опыт уменьшает число событий, которые способны по-настоящему удивить нас своей внезапностью и новизной, но тот же опыт может укрепить нашу базовую тревожность, наши основополагающие ощущения того, что жизнь небезопасна и рискованна. По-настоящему неожиданный поворот событий порождает рябь на поверхности того резервуара тревога и беспокойства, который всегда существует в нашем подсознании. Большой сюрприз может стать причиной большого волнения или даже шторма. Наш первый отклик на подобное событие — это всегда нарушение душевного равновесия, волнение, а порой и тревога. Только потом, так сказать, на втором этапе ответной реакции, мы способны в полной мере оценить значение данного события и почувствовать в связи с ним vMriHwmmnnHifi¹ и 'Ш \ювотытние._

Тем не менее всем нам нравится новый опыт, новые переживания, и _%lbl ищем в жизни что-нибудь свежее и незнакомое. Есть среди нас такие,

^ более предприимчив, другим это качество свойственно в меньшей степени. Большинство из нас не испытывает ни малейшего желания увидеть, какие сюрпризы могут ждать их на вершине Эвереста или в ледяной арктической пустыне. Мы согласны на приключения, но не столь масштабные. Нам нравится новенькое, но в разумных пределах. Главным образом мы все же предпочитаем предсказуемость. А вот люди-то как раз в общем и целом кажутся непредсказуемыми. У некоторых людей страх перед непредсказуемостью, которая возможна в отношениях с другим человеком, оказывается порой очень сильным. В частности, этот страх может быть на-гюлько сильным, что не позволяет им испытать любовь.

Откуда может возникнуть такой страх? Не исключено, что родителям ребенка были присущи чрезмерные колебания настроения и поведения. Или же они могли просто проявлять непоследовательность в своем отношении к ребенку и подавать ему противоречивые сигналы. Всем нам знакома такая картина: родитель не обращает внимания на малыша и занят чем-то своим, скажем, читает газету или разговаривает по телефону, в то время как отпрыск вертится вокруг в поисках какого-либо занятия. В конечном итоге ребенок находит себе дело, но с родительской точки зрения оно совершенно неподходящее — например, помаленьку развинчивает новую лампу для подсветки кофейного столика, — и малыш подвергается атаке разъяренного отца или матери. «Сколько раз тебе велели не прикасаться к таким вещам?! Почему тебе вечно хочется все сломать или разобрать на части?!»