– Бронислав Владиславович Каминский, обер-бургомистр Локотской республики. – Дьявол радушно привстал. – А вы, полагаю…

– Виктор Павлович Зотов, – представился Зотов. – Громкими званиями похвастаться не могу.

– Наслышан. – Каминский показал на стул напротив себя.

– Надеюсь, только хорошее? – сострил Зотов, присаживаясь.

– Разное, – уклонился Каминский. – Этим вы мне и нравитесь.

Взгляд пристальный, изучающий.

– Только вы и я? – Зотов огляделся. – С чего такое доверие? Вдруг брошусь?

Каминский прищурил глаза.

– Не броситесь. Вы кто угодно, но в первую очередь благоразумный человек, не из тех, кто думает, что, убив меня, решит ряд насущных проблем. Кофе?

– Не откажусь.

Каминский отвинтил крышку стоявшего на столе литрового термоса и наполнил две фарфоровые чашки. По грязной избе пополз аромат свежесваренного кофе.

– Извините, очень сладкий, другого не пью.

– Ничего, я от природы неприхотлив. – Зотов пригубил дегтярно-черный, крепкий, густо-сладкий напиток. Давненько такого не пил. Хорошо при немцах живут. Никогда не понимал эстетов, пьющих кофе без сахара. Бахвальство одно. В голове прояснилось, лоб покинула тупая ноющая боль. Со стороны разговор походил на встречу старых друзей.

Каминский посмотрел на хмурый рассвет за окном и сказал:

– Такое прекрасное утро не хочется портить дурно пахнущими делами. – И слабо улыбнулся. – Черт, не умею делать театральные паузы. Вот предшественник мой, Воскобойников, любил театр. Всегда роли играл: в шестнадцатом ушел добровольцем на фронт, за царя и отечество, потом к красным переметнулся, в двадцатом к зеленым ушел, вольной жизни искать, десять лет скрывался с поддельными документами, явился с повинной в ОГПУ, три года в ссылке и в Локоть, где мы и познакомились. Потрясающий человек. Ваши убили его, настоящего русского патриота. Осенью открою театр, назову в честь Константина Павловича.

– Постараемся быть на премьере с цветами, – хищно осклабился Зотов.

– Мы будем ждать, – совершенно серьезно отозвался Каминский. – Я ведь без подвоха сказал. Мы восстанавливаем мирную жизнь.

– Я видел методы.

– Обычные методы, – пожал хрупкими плечами Каминский. – Не лучше и не хуже, чем у большевиков, будем честны. Вы умный человек, Виктор Павлович, должны понимать. Великие свершения всегда начинаются с крови и жертв.

– Позвали меня обмениваться банальностями? – Зотов поглядел поверх чашки. – Порассуждать за кофе о России без жидов и большевиков?