Поднял канистру, со знанием дела взвесил. Внутри заплескалось увесисто, щедро. Сжимая металлическую флягу в руке, Павел вернулся в дом через гаражную дверь, а еще через секунду Леша услышал, как заскрипели лестничные ступени, ведущие на второй этаж.

Позже Матвеев так и не решился спросить шефа, зачем Покрышкин поступил именно так. Молчал Алексей, и когда машина вырулила из гаража, с легким скрежетом отворившего массивный воротный щит. Молчал и смотрел в зеркало заднего вида, где отражался дом покойного Романа Давидовича. Дом, наполненный живыми манекенами, запчастями АйПи-станций, порталами в параллельные миры и необъяснимым уютом, чудом сохранившимся посреди этого шумного и жаркого мегаполиса.

Когда в окнах второго этажа принялись плясать язычки пламени, Леша отвел от зеркала глаза, отвернулся, чтобы не было заметно Покрышкину, и закусил губу.

Ночь уже почти вступила в свои права, и лютая ослепительная жара неохотно откатывалась от бетонных укреплений Новосибирска, чтобы через несколько часов пойти на новый штурм. Жертв ее очередной атаки увозили на «скорой», первые магазины и офисы открывали свои двери, сворачивая рольставни и ослабляя тонировку витрин. Город выстоял, как выстаивал день за днем, год за годом.

Матвеев отрешенно смотрел в заляпанное окно пикапа, почти не замечая происходящего снаружи. Он не знал, куда везет его начальник, не слышал воя пожарных сирен, когда к особнячку Мастер-Чифа ринулись спасательные расчеты. Он был погружен в себя, еще не до конца осознав, что произошло.

«Игры кончились», – говорило сознание, упорно подсовывая картины человека-куницы с дымящимся пистолетом в руке. Вторило само себе болью в простреленном бедре. Раз за разом напоминало о трагическом уходе Романа Давидовича. И тут же отказывалось верить, балансируя на тонкой струне между сном и явью, будто происходящее вокруг было не настоящим, а лишь продолжением их отчаянного и бесполезного похода в мир «Хроник Войны». Когда игра так глубоко затягивает тебя, опутав разум сетью обмана, вернуться в мир живых очень непросто…

Матвеев украдкой взглянул на сидящего за рулем шефа. Посмотрел осторожно, но с плохо скрываемым восхищением. Шесть лет назад этот сложный человечек смог переступить опасную грань, сделав выбор, и это впечатляло. Сам Матвеев, заглянувший в чудесный мир зазеркалья всего одним глазком, был не уверен, что смог бы решиться на такой поступок. Если запредельные миры всосали его душу так же лихо, как гурман высасывает из раковины моллюска, что было бы, попробуй он настоящее погружение?