— В прошлой жизни тебя преследовал этот образ. Мы пришли снять с тебя этот груз. Тебе не нужно бояться. Не ты совершил проступок, а над тобой надругались. Ты — тот мальчик. Образ в тебе — проекция из памяти запуганного ребенка, желание бежать. В той ванной, при свете ритуальных свечей, приемный отец прежней жизни изнасилует тебя. Во тьме и боли ты повзрослеешь, но никогда не позволишь муке и ненависти уничтожить тебя, какими бы страшными ни становились кошмары.

— Я не причинял вреда детям? Я не…

— Нет. Этот страх ты должен отдать нам. Ты слишком долго носил его в себе.

— А как же свет солнца… ослепление, удушье?

— Санитар в приюте, куда тебя отправили. Его импотенция не помешала ему надругаться над тобой фонарем. Когда он взялся за другого мальчика, ты его ударил. Он едва не умер от той раны, а тебя отправили в заведение с более строгим режимом. Мы пришли освободить тебя от воспоминании. Отдашь их нам?

— Да, — сказал Чистотец.

И человечки закружили вокруг него. Он услышал слабое щелканье и треск, точно на шелковице возились шелкопряды.

— Скажите мне… что мне делать? Остаться или пойти с…

— Мы не можем советовать. Наше послание тебе из Прошлого, а не из Будущего.

— Но я же причинял людям боль. Сотни погибли в Лос-Вегасе. Я потерял рассудок!

— Ту боль мы не можем облегчить. Мы забрали ношу, за которой пришли.

— Но как мне обрести прощение? Как освободиться? Мне нужно принять решение.

— Старайся продлить свои сомнения, и из них вырастет уверенность.

— Что это значит?