— Ты уверен, что это так уж необходимо? — тихо спросил у меня Таманский. — Денег жалко на этого…

— Фирма платит, — успокоил я его. — Оперативнику положено.

— Так вот, товарищи мои. — вдруг восторженно заявил Мурзилка. — Микросхемка ваша уникальна в своем роде. Мечта всего прогрессивного человечества. С ее помощью можно легко и без потерь осуществить, значит, коррекцию биоимпульсов, направленных в нервную ткань. Тонкий механизм связи позволяет работать с импульсами буквально вживую, подавая необходимую информацию в любом объеме и в любую зону мозга. Можно виртуозно манипулировать этими импульсами, можно селективно подходить к их коммутации, значит. Вы понимаете, что это значит для всего прогрессивного человечества? Какие горизонты открывает?! Конечно, мне многое непонятно, например система связи. Но в условиях серьезной лаборатории можно разобраться, товарищи. Можно! Там очень тонкий механизм, он обеспечивает канал связи с остальными узлами ячейки и с центральным сервером. С этим я еще не разобрался, но…

— Тебе все ясно? — спросил меня Таманский.

— Да, старик, услышал все, что нужно. Закрывай спектакль, — ответил я.

— Давай чип, — сказал Таманский Мурзилке.

— Пожалуйста, — ответил хирург.

— И забери карточку с собой… У тебя бензин есть?

— А как же, конечно есть… — Мурзилка ринулся куда-то в сторону криогенной установки и выволок из угла здоровенную канистру. В воздухе остро запахло топливом.

— Вот и замечательно, — сказал я. — Криогенику открой. Мы вытолкали Мурзилку в коридор, чтобы не мешал. Разлили бензин, поставили канистру с остатками посреди помещения. Открыли криогенную установку — Пошел, пошел… — крикнул Таманский Мурзилке. — Ты теперь богатый, новую лабораторию купишь.

— Или вообще ничего не купишь, что вернее, а сопьешься на хрен, — пробормотал я, закорачивая электрический щиток, чтобы не сработала защита, и вышибая противопожарную систему. — Радетель о благе просвещенного человечества, блин.

— Готов? — крикнул Таманский.

— Готов!

— Тогда побежали!

Через некоторое время за моей спиной прозвучал выстрел.

Пуля выбила сноп искр из какого-то прибора. Лопнула трубка.

Полыхнуло так, что затрещали волосы на затылке. Мы неслись по коридору, как бешеные зайцы. Впереди меня что-то верещал Мурзилка, позади орал Таманский, которому досталось больше всех.

Бомжей как ветром сдуло.

Мы выскочили на улицу. Остановились, тяжело дыша.

За мой рукав цеплялся хирург и что-то лопотал.