— И что теперь? — спросил Гиленсон, и в его лице светилась такая умоляющая надежда, что Рэму стало вдруг так же хреново, как когда его благодарила за помощь старушка. Бедный мужик...

— Я не знаю, — признался он.

Внизу монитора нарисовалась цепочка сегментов. Сначала вспыхнул один, потом — второй...

— Наверное, эта полоска должна заполниться до конца? — не унимался Гиленсон.

— Повторю еще раз: я правда не знаю. Наверное.

Они оба уставились на лицо спящей девушки. Наконец процесс был завершен, но ничего так и не произошло.

— Uno, что дальше? — спросил Рэм. Но ответа не последовало.

Гиленсон отвернулся и спрятал лицо в ладонях.

— Эй, Uno? — позвал еще раз Рэм.

Вдруг Ждана шумно вздохнула и открыла глаза.

Глава 26

Глава 26

У Жданы были огромные ланьи глаза с длинными ресницами и радужкой цвета зеленого винограда. Когда она их распахнула, все лицо мгновенно преобразилось, будто в темной комнате включили свет.

— Я не хочу... Не хочу... Не хочу! — перешла она от бормотания к крику, хватаясь руками за голову.

Из дальнего угла операционной донесся приглушенный вой — это женщина-врач то ли плакала, то ли звала через кляп во рту.

Гиленсон бросился к дочери, но девушка, казалось, не чувствовала его объятий. Ее глаза были устремлены на Рэма.

— Ты не хочешь чего? — спросил Рэм у Жданы, погружаясь в бездонную глубину ее взгляда. — Эй, Uno, что вообще происходит?