— О том, что я тесал душу этого Храма. А потом увез ее отсюда.

Генерал огляделся.

— Вы…

— Храм умирал много столетий, уважаемый Ляо, но сегодня это свершилось. Я прекратил его жизнь и вытесал зерно, из которого вырастет новый колос. Я, уважаемый Ляо, простой парнишка, родившийся в бедной русской деревне. Я стал одним из тех, кто вновь запустил колесо. Согласитесь — это великая честь.

— К чему вы это говорите, Кирилл?

— Посмотрите вон туда. — Грязнов махнул рукой в сторону врат, через которые китаец вошел в Зал Богов.

Ляо обернулся и вздрогнул: арка исчезла. И скульптуры, что ее охраняли. И стены. Была лишь тьма. Черная, беспросветная тьма, медленно пожирающая камень Последнего Храма. С другой стороны тоже, но чуть дальше. И с третьей! И с четвертой!

— Мы знали, что вас нельзя погубить силой, уважаемый Ляо, поэтому и пригласили вас сюда в этот час. В момент окончательной гибели Традиции. В безвременье. Потому что в безвременье не существует понятия «бессмертие».

Старик вскочил на ноги.

— Ты тоже погибнешь!

— Еще вина?

— Мерзавец!

Смерть подкралась слишком неожиданно. Еще несколько минут назад он был велик и непобедим. Во всяком случае — необыкновенно силен. И вот опустилась тьма. Душа покинула Храм, и все исчезает, на глазах превращается в черное ничто. То, что удерживало Последний Храм между Верхним и Нижним, исчезло, а в Средний мир он не вернется. Он растворится в нигде и никогда.

— Я не хочу!

— Неужели вы мало пожили, уважаемый Ляо?

— Я не успел так много сделать…

— Вот здесь я с вами согласен — это грустно. — Кирилл одним глотком почти осушил стакан. — В отличие от вас, я успел все.

Китаец бешено посмотрел на Грязнова.

«Убить его?»

Насладиться перед смертью хоть маленькой, но победой? Почувствовать свою силу и принять неизбежное с достоинством победителя?