Джезе пошатнулся, но тут же улыбнулся, расправил широкие плечи и закончил благословение, невзирая на льющуюся из раны кровь.

Площадь ответила ревом.

В следующий миг на крышах загрохотали выстрелы — посланные дьяконом группы добрались до стрелков, а вокруг Папы сомкнулись «Кельнские братья».

— Скорее! За сцену!

— Оставьте! Мы должны продолжать!

— Нужно уходить!

Стрельба остановила время. Или швырнула его вперед со сверхзвуковой.

Вокруг Папы телохранители, но только его телохранители, только «кельнцы». Тащат Джезе в укрытие. В безопасность. А на их пути вырастают пять замбийцев с «дрелями» в руках. Не выбегают на сцену, в бессмысленной попытке накрыть снайперов, а стоят, ждут. Замбийцы ждут Папу.

«Будет бойня!»

Таллер в дальнем углу, тоже окружен охранниками, но грудь и голова видны — прекрасные мишени. Таллер знает, что ему ничего не грозит, Таллер смотрит на Джезе.

— Стреляй!

Дьякон не может противиться приказу, направляет пистолет на ближайшего киллера, на брата-замбийца, и давит на спусковой крючок.

Бушевавшая внутри сила высвобождается, Пэт бросается вперед, накрывает второго убийцу, сбивает, бьет по лицу и знает, что человек лишается сознания.

Но их пятеро!

Третий разворачивается и одновременно начинает стрелять.

— Нет!

Кимура так и не скрылся в безопасном углу, не стал. Кимура видит, что ствол «дрели» вот-вот поймает Пэт, и соглашается взять ее пулю. Вторую, третью, четвертую… Дьякон успевает снять стрелка и сразу падает, словив два выстрела в грудь. Окровавленный Кимура тоже на полу.

— Патриция…

За кулисами паника.