— Когда ты вошла, мне показалось, что ты чем-то обеспокоена.

— Нет, это не беспокойство.

— Ты чем-то недовольна?

— Я не знаю… — Патриция помолчала. — Писем становится все больше.

В конце концов, это почти по теме, почти о том, что случилось в Занзибаре. Ведь если бы Кимура не был влюблен, вряд ли бы он совершил то, что… вряд ли бы он… не стал бы, наверное, не прикрыл…

Пэт судорожно вздохнула, Кирилл сделал вид, что ничего не заметил. Переспросил:

— Писем любви?

— Да… — Девушка уже взяла себя в руки, грустно улыбнулась. — Теперь им достаточно просто меня увидеть. Если раньше требовался хотя бы секундный контакт: обращенный к ним вопрос, теплый взгляд, случайное прикосновение, то теперь они теряют голову, просто увидев меня. Приходят письма от людей, которых я даже не помню, с которыми столкнулась на улице или в ресторане.

Приходят чужие эмоции, обращенные к ней.

— Так и должно быть.

— Я знаю.

— Но не можешь это принять?

— Да. — Пэт отставила пустую чашку. — Я не предполагала, что этот психоз будет столь… массовым. А иногда я думаю, что люди, которые идут за мной…

— Попали под действие гипноза?

— Верно.

— Это называется сомнением.

— Хорошо, что не безумием.

Взгляд Кирилла стал очень внимательным, не участливым, но мягким. А тон — убежденным:

— Люди идут за тобой, потому что верят.

— Или они очарованы?