— Избранный, — сразу же откликнулся слуга. — А-ауры нет. Но я-а его помню.

В глазах Олово сверкнуло бешенство. Дикая ненависть — родная сестра той, что пылала когда-то в умирающем Чертоге Меча. Только сейчас она не была бессильной. Сейчас ее густо приправляла беспощадная ярость готового к бою воина.

— Мастер, вы отда-адите мне схва-атку?

Кирилл не стал спешить с ответом. Он допил сок, поставил бокал на столик, взял в руку черные четки и медленно перебрал несколько бусин, задумчиво разглядывая слугу.

— Я рад, что ты не затеял бой.

И снова пауза. Ожидание ответной реплики. Грязнов ни о чем не спрашивал. Но хотел услышать ответ.

Олово отвел взгляд:

— Я-а испуга-ался.

У него была возможность промолчать, но слуга ею не воспользовался. Он не считал возможным лгать мастеру. Или недоговаривать.

— В этом нет ничего постыдного, — негромко произнес Кирилл. — Урзак силен.

— Нет, — качнул головой Олово. — Он почувствова-ал меня, лишь увидев.

— А ты?

— Тоже.

Грязнов перебрал еще несколько бусин, опустил голову, посмотрел на брелок — драконью голову, улыбнулся:

— Он знает. — Вновь помолчал. — Жаль, что наша встреча не случилась позже. Был бы шанс…

Кирилл оборвал фразу. Прикрыл глаза. Вздохнул:

— Нет, это из области фантастики. Выбравший Путь не свернет. Стало быть, или он, или мы.

Олово кивнул. Понял, что последней репликой Грязнов завершил разговор, взял со столика пустой бокал, но из кабинета не вышел, замялся около кресла.

— Что-то еще? — осведомился Кирилл.

— Мастер, а-а что та-акое атеизм?