Я встрепенулась, даже не смея в это поверить. И ошеломленно посмотрела на Максима. Но тот ничего не чувствовал. Почему?

Да какая разница!

Не важно, новый это у меня дар или вовсе не дар, но я готова сейчас сделать даже не маленький, а конкретный бум. В Пеньковского "стрелять" было бесполезно — не только потому, что я не боевой маг из фэнтези, но просто потому, что любую магию он поглотит, скорее всего.

А так…

Я чуть кивнула Максиму, стараясь не обращать внимание на отвратительное зрелище, что разворачивалось прямо передо мной, а потом метнула все, что смогла собрать за эти мгновения, в указанную точку.

Мой мужчина не отстал.

Вспышка света с громким, каким-то ломким звуком озарила все строение, чуть ли не разметав тьму, а наш кукловод вздрогнул, замер и задрал голову вверх.

А дальше…

Я никогда такого не видела. И, надеюсь, не увижу.

Максим чуть неловко, но довольно точно кинул что-то в эту вспышку. И это что-то вдруг рвануло молнией — даже не молнией, а переливчатой лентой — которая пронзила Пеньковского насквозь.

И стала делать с ним… Что-то страшное.

По ушам ударил отвратительный, резонирующий звук, перекрывший и страдающие стоны студентов, и дикий крик Володи. Я только и видела что его раскрытый рот. Я зажимала руками уши, но этот звук, звук скрежета и умерщвления плоти и сущего, проникал в меня не через барабанные перепонки. Он рвал меня изнутри — и если бы я уже не лежала, я бы повалилась на пол.

Звук полной противоположности той музыке жизни, что я училась чувствовать.

Звук, выпивающий эту самую жизнь.

Я смотрела, как выворачивается Пеньковский, пытаясь вылезти из собственной кожи — лишь бы избавиться от ленты, проникшей в него, казалось бы, со всех сторон. Он худел, уменьшался на глазах, кожа его скукоживалась, а кости ломались, будто его засасывал в себя невидимый пылесос — сначала его энергию, потом жилы, потом саму душу.

Засасывал молча и беспощадно.

На живую.

Он уже не кричал. Не дышал. Только закатившиеся от адской боли глаза еще выдавали в нем человека.

А потом всего лишь его оболочка упала на камни и меня вырвало.

Максим поднялся, пошатываясь и подошел ко мне, подволакивая ногу.