Утешить? Обнять?

Все не нужно.

Я всхлипнула. И помотала головой. А потом подползла к порезанным студентам. Кое — как намотала тряпки на их раны, предварительно немного затянув края, и вытащила кляпы, пока Максим помогал оставшимся.

Сегодня окончательно умерла важная часть моей жизни. Заслуженно, правильно, справедливо — но почему же так хреново?!

Болело все. Снаружи и внутри. Я даже не чувствовала радости или облегчения, что эта вся история закончилась. Только опустошение. И злость на мироздание, что допускает подобные вещи.

Злость и помогла мне продержаться еще немного — как и всегда. Помочь Максиму зафиксировать ногу импровизированной шиной, гаркнуть на студентов, чтобы не ныли, найти выход — не столь уж и замаскированный.

И выбраться наружу, под звезды, сияющие тем ярче, чем больше луна погружалась во мрак.

А потом я стекла на сырую землю, слыша далекий стрекот вертолетов.

— Что это было? — спросила опустившегося рядом Максима.

— Резонатор. Портативный. Наша совместная разработка с Комитетом…

— Забирающий магию?

— Да.

— Но ведь…

Я остановилась. Поняла. Это страшная штука вступала в противоречие с магической энергией и разрушала магические структуры — у предметов и у людей —, но на Пеньковского, который и сам был, в какой-то мере, резонатором, повлияла иначе.

Она встала с ним на одну волну.

И тогда он поглотил не окружающую магию, а самого себя.

— Проблема была в том, что он активируется на магию рядом, поэтому мы должны были…

Я вяло махнула рукой.

Все это было не важно.

Уже многое стало не важно.