— Послушай, Эндрю, мы здесь, внизу, не можем установить, что у вас там происходит в последние дни. Я понимаю, что это прозвучит пугающе, но мы на 95 процентов уверены, что сбои создаются вручную.

— Вручную? Это как?

— Это значит, что кто-то из вас…

— У тебя крыша поехала! Я сейчас говорю с тобой, а Юрий борется с системой управления. И он не может справиться с этой проклятой штукой.

— Командир миссии управляет роботизированной рукой?

— Да. Он пытается…

— Послушай. Немедленно уведи его оттуда как угодно. Доктор Биркен говорит, что есть редкая форма шизофрении, при которой…

— Эй, ты меня вообще слушаешь? Это не мы с ума сошли, а компьютер взбесился! Я только что боролся с системой управления, а теперь с ней борется Юрий, он пытается предотвратить самое страшное. Было бы замечательно, если бы вы нам в этом помогли как угодно вместо того чтобы рассказывать нам, что мы сошли с ума!

Он швырнул трубку на рычаг и повернулся к Юрию.

Все три экрана, передававшие сигналы с роботизированной руки, погасли. Индикаторы показывали, что система неактивна.

— Как тебе удалось? — спросил Кантони.

— Никак, — сказал Орлов. — Само выключилось.

— Эдвардс считает, что это мы спровоцировали.

Биркен наговорил ему что-то про шизофрению.

— Биркен? Да он сам, как это говорится, больной на голову, — Орлов повертел пальцем у виска. — Как это похоже на центр управления! Когда они тебе больше всего нужны, они только раздражают.

Он потупил взгляд.

— Андреа, я совершил ошибку. Что-то не так, но не из-за тебя. Прости.

Он протянул свою мощную руку.

— Забыли, — ответил Кантони.

Рукопожатие русского оказалось не таким сильным, как он опасался, как будто Орлов этой мягкостью хотел показать, что впредь будет более учтивым.