Его и TI-99, стоимость которых равна, разделяют двадцать шесть лет. За это время оперативная память компьютеров увеличивалась вдвое семнадцать раз, что соответствует соотношению 1:130 000. Параллельно с этим выросло и число операций в секунду в 3000 раз. Сегодня почти в любом доме Германии есть не только персональный компьютер, но и дюжина других компьютеров, многие из которых не снабжены клавиатурой или экраном. Они встроены в автомобили, бытовую технику, MP3-проигрыватели, цифровые камеры, мобильные телефоны и игровые устройства. Большинство из них работает автономно, но их объединение в единую сеть — вопрос нескольких лет. Если перемножить это огромное число микропроцессоров с возросшей мощностью, то суммарная мощность компьютерной техники на нашей планете в пределах жизни одного поколения людей увеличится в миллиард раз. И конца этой тенденции не предвидится, поскольку новые импульсы технологического развития, например, нанотехнологии, вызывают к жизни намного более мощные системы.

Не меньшую значимость имеют и всё более усложняющиеся технологии программирования. В 1981 году разработчики ПО обычно изучали ассемблер — язык программирования, который был очень сильно привязан к «родному языку» микропроцессора. Программист точно знал, какая команда, каким образом выполняется компьютером. Многие полезные пользовательские программы и игры были настолько короткими, что полностью публиковались в журналах по компьютерной тематике, чтобы читатели могли перепечатать их на свои компьютеры.

Сегодня программный код операционной системы или несложной компьютерной игры состоит из миллионов строк. Человек больше не в состоянии полностью понять код. Разработчики ПО полагаются на библиотеки программирования, созданные другими программистами, не зная, как работают отдельные компоненты кода. Они всё чаще используют кодогенераторы — компьютерные системы, которые с помощью искусственного интеллекта автоматически пишут программы. Они позволяют серьёзно ускорить производство новых продуктов. Однако за скорость приходится платить непониманием того, как именно работают отдельные части системы.

Если мы когда-то и контролировали возникновение новых технологий (в чём я, вслед за профессором Вайзенбергом, сомневаюсь), то этот контроль мы давно потеряли. Уже не далёк тот момент, когда машины в целом смогут обойтись без нашей помощи для дальнейшего существования и развития. Футурологи называют этот момент «технологической сингулярностью» — тогда технологическая эволюция настолько ускорится, что оставит нас на обочине наблюдать за её ходом.