– Я тебя люблю.

– Астахов! Отвали, а?

Ничего не происходило, лодка все так же стонала, умоляя оставить ее в покое, луч прожектора разбивал темноту впереди, и лишь слишком медленно менялись цифры на глубинометре. Да на конце трещины повисла хрустальная капля.

Можно попробовать открыть грузовой отсек – у Рокси есть шанс добраться до маски, только ведь не встанет, не пойдет одна, каракатица упертая. И непонятно, есть ли у них вообще грузовой отсек; судя по тому, как их болтает, с геометрией у них все плохо. Илья закрыл глаза, проваливаясь в какое-то шаткое безвременье. Надо бы выйти на связь, спросить, что там внизу, но не хотелось. Он уже не может никому помочь, и лучше верить, что они справились с мегалодоном, дали остальным шанс выжить. Что хотя бы не впустую…

– Все.

– Что все?

– Еще сто метров.

За иллюминатором было все так же темно, и Илья недоверчиво посмотрел на цифры: девяносто восемь, девяносто семь… Если прибор не врал, то они почти добрались, тут уже не такое страшное давление, стенки выдержат.

Ноль.

Илья непонимающе глянул в иллюминатор и ничего не увидел. На осознание, что на улице ночь, ушла пара минут.

– Эндерсен… – протянул Илья, не находя в себе сил обрадоваться, – Я, между прочим, тебе в любви признался.

– Когда? – удивилась Рокси.

– Тогда, – передразнил Илья.

– А-а-а… Извини, я решила, что ты опять нервничаешь. Нашел время!

– Я решил, что другого времени у нас уже не будет.

Илья повернулся к Рокси, но та уже активировала модуль связи.

– Дельта-два – всем! Мы на поверхности! Дельта-один, что у вас?

– Слышу тебя, Дельта-два! – раздался веселый голос Стива. – У нас нормально, добиваем гадов! Все веселье пропустите!

Илья выбрался из кресла и пошел в коридор. Судя по всему, мегалодона они угробили, а как именно, ему потом расскажут. Остановился у верхнего шлюза и посмотрел на горящий зеленым индикатор. Если верить автоматике, снаружи действительно был воздух. Шлюз немного перекосился (Антон точно прибьет его за лодку) и пришлось напрячься, чтобы открутить крышку. Илья подтянулся, выбираясь наверх, и сел на край, свесив ноги.

Теплый соленый воздух ударил в лицо, заставляя зажмуриться, и Илья вдохнул, с наслаждением чувствуя, как отступает оцепенение. Они выбрались, а значит, можно жить дальше. Например, нарвать этой неромантичной каракатице цветов.