И наконец сам хозяин бара упал навзничь возле тазика, припасённого для Эрвина. Сперва я подумал, что Руди жив и просто без сознания — у него не было никаких видимых ран, — но небольшая лужица крови под головой подсказала, что я ошибаюсь и с гостеприимным хозяином тоже покончено.

— О, ты вернулся, — мой напарник стоял с руками, которые были не фигурально, а буквально по локоть в крови. — Отлично, я как раз собирался тебя будить. Нам пора.

25

25

Я зажал рот ладонью и сделал последний шаг.

— Эрвин… — до сознания никак не доходило, что всё уже случилось. Мозг судорожно искал кнопку перемотки, не желая признавать, что больше ничего нельзя исправить. — Ты что натворил?.. Что ты, блядь, натворил?..

В то время как я стоял без движения, чувствуя, как волосы на голове шевелятся от ужаса, скаут подошёл к холодильнику, достал оттуда бутылку воды и жадно присосался к горлышку. Кадык на серой дряблой шее запрыгал вверх-вниз.

— Зачем?! — прорычал я. — Зачем ты это сделал?

— Тише! — Эрвин приложил к губам багровый палец и помахал зажатыми в ладони ключами. — Лучше пошли отсюда, пока никто не проснулся и не увидел… — он сделал паузу, подбирая слова. — Это.

— Зачем? — громко прошептал я, оскалившись и сжав кулаки. — Ты совсем что ли псих?! — ещё не закончив произносить фразу, я понял, что вопрос был риторическим. Конечно же, псих.

Маньяк без малейших признаков самоконтроля, которого я сам выпустил из клетки.

Покачнувшись, я оперся на стену и крепко зажмурился — перед глазами всё плыло.

— Урод ты, Эрвин, — процедил я, вкладывая в голос весь свой запас яда и ненависти. — Какой же ты урод. Что же ты натворил?.. И я тоже урод, потому что…

— Обсудим позже, ладно? — попросил скаут. — Желательно — когда будем подальше отсюда.

Что ж, в этом он был, несомненно, прав. Не хватало ещё, чтобы нас застукали на месте преступления. Да и оставаться тут было бессмысленно: прекрасных людей, что выручили нас в трудную минуту, больше не существовало, и помочь им я уже ничем не мог.

Машина Дага — побитый жизнью коричневый пикап — стояла на небольшой парковке у входа. Я сел на пассажирское кресло и опустил глаза, чтобы случайно не обернуться, в противном случае образ этого отеля намертво впечатался бы в мою память, чтобы ещё долгие годы приходить в кошмарах.

* * *

За окном пролетали секции стены, красный песок контрольно-следовой полосы, километровые столбы и заброшенные придорожные забегаловки. Под зеркалом заднего вида болтался целый ворох всякой всячины — остро пахнущий мешочек кофейных зёрен, какие-то деревяшки и бусины, вымпел футбольной команды… Останки личности, которой больше не было.