Николай поручил Петровского мне, а сам ловко и без посторонней помощи, будто не лежал с сотрясением мозга в больнице, запрыгнул в тамбур. Очутившись наверху, он протянул вниз руку.

— Давай ко мне, технолог! И без глупостей, а то ребра переломаю!

Мы не без проблем закинули наверх Петровского. Он еще из принципа продолжал сопротивляться, брыкался, ругался сквозь зубы, но удача окончательно отвернулась от него.

— Отправляйся в ад! — не меняя выражения лица, пошутил Павел.

— Только ключи от «мерина» отдай! — добавил я. — Отгоню к твоему офису в целости и сохранности. Кстати, Пахомову от тебя привет передать?

Он что-то буркнул в ответ, но ключи сбросил.

Мы остались внизу втроем — я, Аня и Паша. Пора было прощаться.

Не припомню, чтобы я испытывал в своей жизни что-то подобное. Никакой переезд из города в город на ПМЖ, никакая долгосрочная командировка в чужую страну, никакая отправка в армию не могли сравниться с тем, что происходило сейчас.

— Ты как? — спросил я у Павла. — Не надумал?

— Не-а. Если бы ты видел, какие я сегодня приготовил на обед вареники, ты бы меня не упрашивал.

Аня прижалась к моему плечу щекой.

— Сережа…

— Да, милая?

В ее глазах стояли слезы

— Я, наверно, сказала бы тебе позже, но придется сейчас… Кажется, я люблю тебя.

Я поцеловал ее руку.

— Успеешь еще.

Святов все еще стоял наверху. Я вынул из кармана конверт, протянул ему. Это было письмо, которое я писал прошлой ночью. Рука чуть не отсохла — так много всего написал.

— Коля, перешли моим в Москву, как приедешь домой. Адрес на конверте.

— Хорошо. Вы давайте идите, а то я сейчас разрыдаюсь.