К нему протянулись сразу три бутылочки с минералкой. Он взял Иркину, благодарно кивнул и надолго приник к ней.

– Надо же, – удовлетворенно пропыхтел он, вытирая рот. – Думал, ведро сразу выпью, а даже пол-литровую бутылку не одолел.

Потом он сердито взглянул на Орлова и уже нормальным, только очень сварливым голосом сказал:

– Сам ты попал.

– Вставай давай, – строго ответствовал Орлов.

– Если бы я мог встать, чего бы я тут загорал? – огрызнулся Гольгиссер. – Не могу я встать, у меня что-то с ногой.

– Так как ты вообще сюда попал? – не унимался дед. – Там же завал!

– Нет там никакого завала!

– Нет есть!

– Нет!

– Да!

Ирка подергала деда за рукав и тот замолчал.

– Ты зачем удрал из кафе? – сердито сказал она Гольгиссеру. – Там рядом со мной какого-то мужчину убили.

– Все-таки убили?! – с непонятным удовлетворением сказал Гольгиссер. – Я на всякий случай ушел. Мне очень не нравятся серьезные восточные мужики с ищущим взглядом и духовой трубкой. Один такой как раз вошел в кафе, когда я встал из-за столика, чтобы принести пиво. Это пиво мне тут постоянно грезилось, – пожаловался он.

– Так того человека за Иркиным столиком убили, потому что думали, что он – это ты! – осенило Малахова.

– Не зря ты мент, – прокомментировал Костя.

– Скорее всего, он просто промахнулся, – пробормотал Гольгиссер.

Малахов скромно промолчал, наблюдая, как Вячеслав исследует ногу Гольгиссера.

– Не сломана, – заключил тот, закончив бинтовать его правую щиколотку. – Наверное, связки порвал.

Они с Сашей попробовали поднять шатающегося от слабости Полковника.