Я снова выставил дипломат перед собой, чтобы первый удар пришелся хотя бы не в живот или в грудь. Бог с ним, с дипломатом, — кожа на нем все равно уже в одном месте подпорчена, — дыркой больше, дыркой меньше, какая разница. Я даже искренне улыбнулся, когда увидел, как смешной парень задумчиво шмыгнул носом и сделал неуверенный шаг в мою сторону. Но, не смотря на свой внешний вид, противник явно шутить не собирался, — он рьяно заскрипел зубами и двинулся вперед.

Лежащий на спине тоже немного пришел в себя и, наспех размазав по лицу брызнувшую из сломанного носа кровь, быстро поднялся на ноги. Один лишь Череп продолжал лихорадочно ловить воздух своими прокуренными легкими и постепенно при этом краснеть. По всей видимости, ему пришлось хуже всех.

Приблизившийся ко мне с «розочкой» никак не решался нанести первый удар. Что-то его определенно сдерживало.

— Да бей его, Фара, бей! — отчаянно заорал поднявшийся товарищ.

В этот самый момент дверь за моей спиной резко распахнулась, и влетевший в помещение, словно самая настоящая буря, с пистолетом в руке капитан Харченко небрежно оттолкнул меня в сторону.

— А ну, стоять, бакланы! — грозно выкрикнул он. — Милиция!

Увидав перед носом дуло «Макарова», парень послушно отбросил горлышко бутылки в сторону и без колебаний поднял как можно выше свои руки. Второй сразу же последовал его положительному примеру.

— С тобою все в порядке? — Виктор на секунду повернул ко мне лицо.

— Лучше не бывает, — бодро ответил я. — Придержи пока этих.

Череп к тому времени начал потихоньку выпрямляться. Хоть маты и продолжали один за одним сыпаться из его уст, все же, увидав перед собой человека с пистолетом и услыхав, что тот из милиции, парень резко перестал ощущать боль. Я не дал ему возможности опомниться окончательно. Отставив на пол свой дипломат, крепко схватил подростка за шиворот, выволок его из подвала на мороз и грубо потащил по ледяным ступенькам наверх.

— Эй, дядя, что ты делаешь?! — с определенной ноткой в голосе завопил брыкающийся Череп.

— Заткнись, урод! — Для острастки я наотмашь врезал ему ладонью по лицу. — Прикуси язык и слушай меня! Я не посмотрю, что ты — малолетка, мне плевать на всю твою братву и на то, что меня за такое дерьмо, как ты, могут посадить. Если ты, ублюдок, сейчас же мне не скажешь, где ошивается в данный момент Шева со своей телкой, — закопаю живьем прямо здесь, на этом месте!

В доказательство своих слов я оттащил парня к ближайшему сугробу и бесцеремонно погрузил его голову в снег. Череп затрепыхался в моих руках, как утка, которой только что перерезали шею, но сопротивляться был не в силах. Я схватил левой рукой его за волосы и потянул на себя, при этом не забыв сделать ногой удачную подсечку и снова поставить парня на колени. Рот подростка был полностью забит снегом, — он закашлялся и принялся громко отхаркиваться.