– Их заботы! – Грачёв застегнул пальто, громко щёлкнул пряжкой пояса. – За клевету будут в суде отвечать. А отказаться от возбуждения уголовного дела – право каждого гражданина. Так мы пойдём, Майя Иннокентьевна? Где там Роман пропал?

– Погодите! – Майя о чём-то вспомнила. – Я на Некрасовском рынке купила гранаты и яблоки. Одну минуту. – И она убежала на кухню.

Появился Роман, в джинсах, водолазке и лёгкой куртке. Одежда выгодно подчёркивала все достоинства его фигуры. Ася так и ходила за мужем, как нитка за иголкой, словно боялась даже на минуту с ним расстаться. И сейчас, понимая, что Романа от неё уводят, привстала на цыпочки.

– Осторожнее, Ромочка, ради Бога! Зачем ты только опять уходишь? Я же здесь с ума сойду!

– Ничего, милая, всё будет нормалёк, – ответил Брагин ласково, но, как показалось Грачёву, равнодушно. Похоже, он даже стеснялся такого поведения жены.

– Уж, наверное, передачу-то примут, – предположил Вершинин, принимая от Майи пакет.

Гранаты и яблоки оказались одинакового, тёмно-бордового цвета. Когда все трое подошли к машине, Владислав положил увесистый свёрток в угол заднего сидения.

– Роман, садись сюда, – сказал он, оборачиваясь к Брагину. – А я буду спереди, как и раньше. Может, по дороге завернём в Академию и узнаем насчёт Аркадия Калинина?

– Надо, конечно, – согласился Грачёв. – Андрей ведь обязательно спросит. О себе совершенно не думает – всё о других.

Когда проезжали Литейный мост, Брагин с жадностью всматривался в силуэты Петропавловской крепости и крейсера «Аврора». Достопримечательности подсвечивались прожекторами, но Роман всё равно сетовал на судьбу.

– Это ж надо, какая непруха! Темно, как в могиле, не рассмотришь ничего. А днём меня Влад никуда не выпускает. В кои веки в Питере оказаться, а красоты не посмотреть!

– Правильно делает, что не выпускает. – Грачёву вдруг стало невероятно тошно, и скулы свела противная боль. – Ты можешь выйти и не вернуться. Мне твоя жена понравилась, между прочим. Ты ей особенно нервы не натягивай – в её положении это вредно. – Всеволод никак не мог забыть перепуганных Асиных глаз. – Она абсолютно беззащитная, никакой брони на ней нет, даже скорлупы. Кроме Анастасии Узоразрешительницы с тобой, наверное, никто бы и не ужился. Твоя женщина должна полностью раствориться в тебе.

Брагин усмехнулся – не по-доброму, будто оскалился:

– Надоели мне не беззащитные! Я поклялся к выпендрёжным дурам больше близко не подходить. Выбрал полную противоположность первой своей жене.

Грачёв перевёл взгляд с белеющего у поворота Невы Смольного монастыря на Романа: