– Да, верно, он из Риги, – удивлённо подтвердил Андрей.

Сам он смотрел не на Романа, на Илону Саламатину. Вот оно что, всё правильно! Беременность замерла, и плод разлагается. Шведско-русскому ребёнку не суждено было жить. Он стал объектом варварских опытов ещё до рождения, расплатившись по счетам своего деда.

Омоновцы и оперативники переговаривались и курили, светя в дыму огоньками сигарет. За болотом гудел пожар. Стал накрапывать дождь, и Андрей про себя подумал, что сильный ливень вполне может сбить пламя. Брагин клоком ваты промокнул кровь на виске – новая рана оказалась как раз на месте того, давнего шрама.

Озирский тем временем помог встать тонколицей даме, спросил её:

– А вас как величать?

– Исаева Аделина Никандровна.

– Вы давно здесь? – Озирского словно кто-то кольнул в сердце.

– Месяц, наверное. Я вижу, что на дворе уже конец сентября. А меня взяли в августе, из-за долгов мужа. Стали колоть, помногу. Все вены изуродовали. Интеллигентными садистами заправляла очаровательная женщина по имени Элеонора. Я сначала подумала, что это больница. Они ведь все в белых халатах ходили, явно имели медицинское образование. Меня сонную сюда привезли, и ещё несколько дней очнуться не давали…

Подошла девушка в белой шапочке и куртке, подала Аделине гранёный стакан с горячим чаем. Бывшая узница набросилась на него с невероятной жадностью. Она долго пила, стуча зубами о стекло, а потом снова повернулась к Андрею.

– А потом я поняла, что это всё – как в фашистском концлагере. Читала про такое, ужасалась, но не думала, что самой придётся… У меня кровь излилась в левый глаз. Текла и текла, не останавливаясь. И глаз в итоге лопнул. А Нора сидела рядом и по часам замеряла, когда именно это случится. Что-то ввела мне такое, что я даже кричать от боли не могла. Надеялась, что сердце разорвётся. Жаль, что выжила. Правда, вспомнила потом, что в молодости этого самого мужа у лучшей подруги отбила. И её мать крикнула мне тогда, прямо на свадьбе: «И как только глаза у тебя, стервы, не лопнут?» Значит, заслужила, и надо стерпеть…

В здоровом глазу Аделины трепетал потухающий под ливнем огонь. Врачи, наконец, добрались и до неё. Озирский отошёл, чтобы не мешать им.

– Только пусть об этом в газетах напишут! – Аделина грязными длинными ногтями сдирала с глазницы повязку. – Не скрывайте ничего от людей, не щадите их. Пусть знают, что вокруг творится!

Брагина позвал Мильяненков, и он ушёл, договорившись встретиться с Андреем у автобуса. «Вертушки» уже давно улетели, и возвращаться в город предстояло автотранспортом. Грачёв, увидев, что Андрей остался вдвоём с неподвижным мальчишкой, быстро подошёл к ним.