- Нет! Нет! - закричал, аж задергался всем телом Роман.

- Нет, болванку брать на себя не буду! Она никак к моей стрельбе и не вяжется! Да мне никто и не поверит, что в тайге, где ежедневно снег валит, так что света белого не видишь, я на снегу болванку нашел. Кто для меня ее приготовил, да еще с золотом? Нет, никогда! Лучше я у вас в камере с мужиками до весны сидеть буду!

- Ну ладно, - сказал Лукин, - забоялся ты, а я-то тебя считал смелым мужиком. Ну что ж, по стрельбе и повторному заезду без ведома горного мастера на Лесную косу протоколы подпиши. Об остальном потом говорить будем.

Лукин протянул три отдельных протокола. Роман прочитал и, не поднимая головы, подписал их. Пока Роман читал и подписывал бумаги, Лукин как бы между прочим проговорил:

- Не надоело с нашими кадрами в общей сидеть? Там вас вроде паханом признают? Хотя там несколько уголовников по третьему заходу к нам в гости попадают.

- Вы меня извините, - ответил Роман, - меня в тюрьму не за должностями привезли, а по серьезному делу.

- Ладно, разберемся и все точки над «i» поставим. А пока езжайте на место, а то в изоляторе обед уже начинается.

«Лукин нажал еще какую-то кнопку, вошли два милиционера, - вспоминал Роман, - пристегнули меня наручниками к руке сержанта, и мы вышли к машине. Кругом народ, хорошая погода. Из стоящей рядом машины на всю улицу слышится музыка о гуляющем по Дону молодом казаке. Пока мы садились в бронированный автомобиль, начался другой куплет: «Цыганка гадала, за ручку брала».

Вернувшись в следственный изолятор, меня отвели не в шестнадцатую камеру, где моего возвращения ждали ребята, а этажом выше, в одиночку. За что такое ожесточение - не знаю. С Лукиным разошлись по-мирному. Протоколы я подписал. Наверно, разгадали, что я про Савченко чепуху стал им нести.

Уж больно умные они все. Все-то они видели, все-то они знают…».

Группа опытных следователей вместе с Лукиным в кабинете начальника следственного управления Коваленко бурно обсуждала версии, возникшие после первых обобщающих допросов старателей. Все с большим вниманием отнеслись к мнению Лукина. Хотя он предлагал пока еще не версии, а только наметки и собственные соображения, но коллеги верили в его профессионализм и опыт. Много еще было сырых, неотработанных вопросов, требовалось уточнение эпизодов преступления.

Некоторые отстаивали точку зрения, противоположную той, которую выстраивал Владимир Сергеевич. Подобные дискуссии случаются в любом следственном аппарате. Вся проблема в том, что в таких дискуссиях мало конкретики, так как хищения золота возникают чрезвычайно редко и трудно услышать что-то толковое. Прав был Коваленко, сказав: «Все эти разговоры и советы хороши, но тебе, Лукин, самому виднее, как вести следственные мероприятия по доверенному тебе делу». Лукин же, считая, что уже близок к истине, утверждал: