Никто из знакомых Страйку сотрудников полицейского управления не был посвящен в ход расследования. По ночам Страйк, умевший засыпать даже в спартанских условиях, ворочался в постели не смыкая глаз и слушал нарастающий шум Лондона, преображенного туристами со всего света, слетающимися на Олимпиаду. В последний раз такая затяжная бессонница напала на него в госпитале, когда он очнулся после ампутации. Тогда ему не давал уснуть нестерпимый зуд в отсутствующей стопе.

С Лорелеей они не виделись со дня паралимпийского приема. Оставив Шарлотту на тротуаре, он помчался на Трафальгарскую площадь разыскивать Билли и в результате появился в ресторане еще позже, чем обещал. Усталый и истерзанный, раздосадованный неудачными поисками, выбитый из колеи нежданной встречей со своей бывшей, он входил в ресторан, предвидя, а точнее, надеясь, что Лорелея не выдержала и ушла.

Но нет: она безропотно дождалась его за столиком и тут же, как мысленно выразился Страйк, сыграла на противоходе. Вместо того чтобы выяснять отношения, она извинилась за дурацкие и неуместные – буквально – излияния в постели, которыми только испортила ему настроение, отчего до сих пор искренне переживала.

Страйк, залпом осушивший полстакана пива, чтобы подготовиться к неминуемым, как ему казалось, упрекам в нежелании более серьезных и более прочных отношений, оказался в тупике. Когда она сама призналась, что сказала «я тебя люблю» просто в эйфории, его заранее приготовленная отповедь сделалась бесполезной; а учитывая, что при ресторанном освещении Лорелея выглядела совершенно обворожительно, ему проще было принять ее объяснение за чистую монету, нежели провоцировать разрыв, не нужный ни ему, ни ей. В течение следующей недели, проведенной порознь, они обменивались сообщениями и звонками, хотя, конечно, с Робин он созванивался намного чаще. Лорелея проявила полное понимание, узнав от Страйка, что его покойный клиент, министр, задохнулся в полиэтиленовом пакете.

Не могло смутить Лорелею даже то, что Страйк отказался смотреть вместе с ней трансляцию открытия Олимпийских игр, потому как уже договорился на этот вечер с Люси и Грегом. Люси до сих пор не спускала глаз с Джека и потому не разрешила Страйку на выходных сводить его в Имперский военный музей, предложив взамен домашний ужин. Пересказывая все это Лорелее, Страйк почувствовал, что она надеется на приглашение пойти с ним, чтобы познакомиться хоть с кем-нибудь из его близких. Тогда он честно сказал, что собирается туда один, так как должен побыть с племянником, который долгое время был обделен его вниманием; Лорелея без обид приняла такое объяснение и только спросила, найдется ли у него свободная минутка завтра вечером.