– Обшмонали квартиру и в ванной нашли записку Чизуэлла. Флик взяли за жопу – и на допрос.

– Как она объяснила, что записка оказалась у нее?

– Она со мной не откровенничала. Только допытывалась, где Джимми. Малость умом тронулась. Знай талдычила: «Скажи Джимми, что она у них, он поймет».

– А Джимми-то куда делся, не знаешь?

– Без понятия. Видел его вчера, своими планами он не делился, только рассказал, что Флик аж взбеленилась, когда он попросил у нее телефончик Бобби Канлифф. Видать, глянулась ему крошка Бобби, – ухмыльнулся Барклай в сторону Робин. – Флик наврала ему, что не знает, и спросила, с какой целью он так интересуется. Джимми сказал, что всего лишь хочет позвать Бобби на митинг реал-социалистов, но ты ж понимаешь, Флик быстро смекнула, куда ветер дует.

– Как по-твоему, она догадывается, что полицию навела я? – спросила Робин.

– Пока нет, – сказал Барклай. – Но задергалась.

– И это хорошо. – Страйк глянул на клочок неба, который виднелся сквозь шатер из листьев. – Думаю, надо приступать. Хватай сумку, Барклай, у меня там инструменты и перчатки.

– Да ты никак собираешься копать – на одной ноге? – скептически полюбопытствовал Барклай.

– Не на тебя же рассчитывать, – сказал Страйк, – а то мы тут сутки ковыряться будем.

– Я тоже буду копать, – твердо сказала Робин. Она расхрабрилась, когда Страйк усомнился, что в ложбине удастся что-нибудь найти. – Передай-ка мне резиновые сапоги, Сэм.

Страйк уже доставал из своего вещмешка фонарик и трость.

– Давай я понесу. – Барклай закинул через плечо вещмешок Страйка вместе со своим; послышался лязг тяжелых металлических инструментов.

Втроем они пошли вперед; Робин и Барклай приноравливались к походке Страйка, который шагал осторожно, светил на землю фонариком и время от времени пускал в дело трость, чтобы перенести на нее свой вес или отбросить с дороги мешавший ему бурелом. Мягкая почва заглушала их шаги, но тихая ночь рупором усиливала громыхание инструментов, которые нес Барклай, шорох невидимых зверушек, сигавших из-под ног чужаков-великанов, и собачий лай, доносившийся от дома Чизуэллов. Вспомнив норфолк-терьера, Робин понадеялась, что он не спущен с поводка.

Когда они вышли на поляну, Робин увидела, что ночь преобразила заброшенный домишко в ведьмино логово. За потрескавшимися окнами так и виделась нечистая сила, но Робин отвернулась, запретив себе в этой жуткой обстановке придумывать новые страхи. Тихонько отдуваясь на краю ложбины, Барклай скинул вещмешки на землю и на каждом открыл молнию. В свете фонаря Робин увидела большой набор инструментов: кирку, мотыгу, пару ломиков, вилы, охотничий топорик и три лопаты, включая одну штыковую. Лежало там и несколько пар садовых перчаток.