– Все зависит от вас. А для Максима можно взять что-то вкусное отсюда. Здесь упаковывают в специальные мешочки, можно заказать еду на вынос.

– Я тронута. Вы даже знаете, как зовут моего сына.

– А как же, – прищурился Харитонов, – я даже знаю, кто его отец. Эй, Алиса Юрьевна, вы побледнели? Вам нехорошо?

– Мне отлично.

– Ну, тогда давайте не будем терять время. Скажите, пожалуйста, почему вы не использовали до конца такой дорогой тур и раньше срока вернулись в Москву?

– Нет, – покачала головой Алиса и достала сигареты из сумочки, – так не пойдет. Давайте по-другому. Сначала вы скажете, что вам от меня нужно, а потом все остальное.

– Мне? – Харитонов щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить. – Мне от вас совершенно ничего не нужно. Я просто хочу вам помочь. По старой дружбе.

– Ох, Валерий Павлович, – устало вздохнула Алиса. – Сейчас из вас патока потечет. Я не могу так разговаривать.

– Алиса, я действительно хочу помочь вам, – улыбка не сходила с его лица, искренняя, добросердечная улыбка, – разумеется, с условием, что вы поможете мне.

Принесли шашлык. Он выглядел очень аппетитно, но Алиса уже поняла, что не сможет проглотить ни кусочка.

– Валерий Павлович, вы женаты? – внезапно спросила она. – У вас есть дети?

– Да, – он растерянно кивнул, – я женат, у меня две взрослые дочери и годовалый внук.

– Вам неприятно, когда новые ботинки натирают пятки?

– Алиса, я не совсем понимаю, вы это к чему спрашиваете?

– А если во время серьезного заседания у вас начинает громко бурчать в животе, вы смущаетесь? Или не обращаете внимания?

– В чем дело, Алиса Юрьевна? – добросердечная улыбка медленно сползала с его лица.

Теперь перед ней сидел старый знакомый, все тот же тусклый страшный дядька из КГБ с ледяными глазами.

– А если в зубе дырка, вы сразу идете к врачу или ждете, когда разболится? – Алиса хлебнула коньяку, поднесла рюмку к глазам и посмотрела сквозь нее на Харитонова. – А в детстве вы прогуливали школу? Или вам родители разрешали иногда оставаться дома?

– Прекратите, – прошипел он сквозь зубы, – хватит дурака валять.

– Почему вы вдруг занервничали, Валерий Павлович? – ласково улыбнулась Алиса. – Разве в моих вопросах есть что-то неприличное, оскорбительное для вас? Они не более бестактны, чем тот вопрос, который вы задали мне: почему мы раньше времени уехали из Израиля. – Она вздохнула и взяла еще одну сигарету из пачки. – Я вас страшно боялась, когда мне было двадцать. Никого на свете я не боялась так, как вас. Вы мне снились в самых тяжелых кошмарах. Знаете почему? Ни за что не догадаетесь.