– По официальному заключению, он умер от острой сердечной недостаточности. Из-за этого мы и уехали. Мы не могли спокойно отдыхать дальше. Карл здесь совершенно ни при чем. О том, что он был в это время в Израиле, я впервые слышу от вас.

– Ладно, допустим, – легко согласился Харитонов, – я вам не верю, но допустим, вы от меня впервые об этом услышали. Я поставил вас в известность.

– Ну хорошо. Что дальше?

– Майнхофф не относится к тому типу мужчин, которым безразличны их дети. Тем более единственный сын. И вы, как мне кажется, тоже до сих пор не совсем безразличны ему. Он ведь так вас любил, Алиса.

– Ну, Валерий Павлович, вы переходите на чужую, незнакомую для вас территорию. Смотрите не ошибитесь, – покачала головой Алиса.

– Да почему же на чужую? – вскинул брови Харитонов.

– Да потому, что все это зыбко, неопределенно. Все это из области красивых чувств, а не железных фактов, на которые можно опираться в оперативной работе.

– Красивые чувства иногда становятся железными фактами, – глубокомысленно заметил Харитонов, – Майнхофф, такой осторожный, такой хитрый, просчитывающий каждый свой шаг, Майнхофф, водивший за нос самых опытных сотрудников спецслужб, вдруг совершенно глупо и легкомысленно засветился перед МОССАДом, перед ЦРУ. С чего бы это?

– У любого человека бывают проколы, срывы, ошибки, – пожала плечами Алиса, – самых неуловимых когда-нибудь ловят.

– Ну, положим, есть такие, которых не ловят никогда. Вы говорите – все зыбко, неопределенно в области красивых чувств? Но бывает так, что в оперативной работе они становятся существенней железных фактов, и нам с вами это отлично известно.

– Что значит – нам с вами? – возмутилась Алиса. – Наше с вами сотрудничество закончилось одиннадцать лет назад. Я сыта по горло. Вы все крутите вокруг да около, пугаете всякими анализами крови, в которые я не очень верю, а что вам надо от меня, до сих пор не сказали. У меня ребенок голодный сидит один дома. Давайте закругляться, Валерий Павлович.

– Будто вы до сих пор не поняли, что мне надо? – Харитонов прищурился.

– Не поняла. Честное слово, не поняла.

– Мне нужен Майнхофф. Вы должны сообщить мне, как только он появится.

– А почему вы думаете, что он непременно появится? – тихо спросила Алиса.

– Вы сами так думаете. И очень боитесь. Весь ваш кураж шит белыми нитками. Я могу вам помочь.

– Бросьте, – махнула рукой Алиса, – одиннадцать лет назад мы расстались. Очень нехорошо расстались. Я вам говорила, он расколол меня, назвал гэбэшной шлюхой, избил. У меня, если вы помните, даже было сотрясение мозга.