— Нет, гниль всегда надо беспощадно вырезать, оставлять только здоровые ветки и листья! — горячо ответил Мехман. — Иначе все дерево, весь организм может заболеть.

Абдулкадыр недовольно мотнул головой.

— Это записано в вашу тетрадку под диктовку Меликзаде. — Он заворочался в кресле. — Вы, юноши, просто зазубрили эти слова и повторяете их, как попугаи. Этот Меликзаде.

Прокурор республики рассердился:

— Не примешивайте к вашему спору больного Меликзаде. Он здесь не при чем…

— Как же не при чем? — Абдулкадыр показал мясистой рукой на Мехмана. Он хочет учить нас словом, продиктованным этим болтливым профессором…

— Я не учу вас, я правду говорю…

— Вот вы сами подтверждаете, что это точно слова Меликзаде, а не ваши собственные. Ха!

— Абдулкадыр! — грозно посмотрел на него прокурор республики. Возьмите себя в руки, товарищ Абдулкадыр.

Абдулкадыр мрачно засопел.

Мехман еще раз повторил свои доводы: Муртузова нужно от работы отстранить. Он просит верить, что это не личные счеты, не предвзятое отношение.

— Я верю вам, — задумчиво произнес прокурор республики. — Я верю потому, что вы — лучший студент профессора Меликзаде.

Смущенный и довольный похвалой, Мехман спросил:

— Как же быть с Муртузовым?

— Как только у вас будет достаточное основание, отстраните его от следствия и телеграфируйте лично мне.

Абдулкадыр не мог больше терпеть. Казалось, от ярости он раздулся, как шар.

— Я решительно возражаю, — сказал он. И вскочил с места. — Нельзя так, сквозь пальцы, смотреть на судьбу опытного следователя, который посвятил всю жизнь работе на пользу государства, имеет большие заслуги и завоевал уважение местного исполнительного комитета. Это было бы по меньшей мере несправедливостью.

Абдулкадыр вынужден был защищать Муртузова, рискуя навлечь на себя недовольство прокурора республики. Его знакомство со следователем было гораздо более близким, чем он хотел показать, когда говорил, будто видел его когда-то, будучи в командировке в районе. Всякий раз, приезжая в Баку, Муртузов являлся на квартиру к Абдулкадыру. Он не только привозил деревенские гостинцы. Ну кого удивишь рисом или мешочком изюма? Муртузов, садясь обедать вместе с Абдулкадыром и его женой, такой же толстой, как и муж, дамой в роскошном халате, держал себя как близкий человек. На спор он ломал с Гюльбута-ханум куриную косточку, так называемую «дужку», и, конечно, проигрывал. Проигрыш бывал немалый — отрез на дорогое платье, туфли, хрустальная ваза. Абдулкадыр только посмеивался над «неловкостью» Муртузова. Но он хорошо понимал, что тот проигрывает нарочно.