Значит, Зулейха беременна… Он не знал того. Как она была бледна, когда упала на пол… Как бледна. Он не пожалел ее, ушел. Но в утробе ее билось и дрожало маленькое хрупкое тельце… Может быть, ему — этому созданию — не хватало воздуха. А он ушел, не помог.

Кто это — мальчик с черными кудрявыми волосами или красивая с высоким лбом девочка? Снова в глазах Мехмана засверкали слезы. Отец не пожалел свое дитя, своего первенца…

Волосы зашевелились на голове у Мехмана. В стекле, лежавшем на письменном столе, он увидел свое отражение — тонкие белые нити появились в его волосах.

Так же рано поседела Хатун, когда узнала о смерти мужа.

Мехман печально покачал головой.

«И все-таки, несмотря ни на что, — надо сохранить совесть в чистоте. Не стоять, опустив руки, разбитым, растерянным, а двигаться, действовать!

Распутать эти сети, разорвать любой ценой. Ты хорошо сыграл свою роль придурковатого старика, Калош. О, ты совсем не дурак. Ты ловко вел игру. Как же цепко хватается старое за новое, как мертвое не хочет оторваться от живого! Но все равно — живое, новое победит!»

— Действовать по закону! — произнес Мехман вслух. — Только по закону.

Сжимая голову, он мучительно думал. «А если пострадает дитя, кто тогда будет его убийцей? Я? Нет, ты — жалкое отребье проклятого старого мира, ты, Шехла-ханум. Пусть будет так! Я напишу обо всем прокурору республики, пусть он решит. О, как развяжутся завтра языки у врагов, как обрадуется Кямилов! Хоть он и отстранен от должности и на его месте уже сидит Джаббарзаде, Кямилов не уезжает из района. Завтра он начнет вопить, посылать в центр телеграмму за телеграммой, поднимет шум. Золотые часики как вещественное доказательство будут приобщены к делу. Позор, позор!»

— Что же делать? — повторил опять Мехман. Но он не колебался больше, решение его было твердо: — Действовать по всей строгости закона. Начать следствие.

За стенкой раздались шаги.

— Муртузов!

— Да, товарищ прокурор, — встревоженно ответил тот. — Я здесь… хотел немного поработать…

— Несите сюда дело Мамедхана.

Муртузов обнял короткими реками толстое, разбухшее дело, торопливо принес и положил на стол прокурора. Он овладел собой и, словно ничего не утаивая, не чувствуя за собой никаких грехов, стоял перед Мехманом, наивно мигая ресницами.

— Сядьте, Муртуз Муртузов.

Следователь сел на краешек стула.

— Ну, куда привело вас следствие об этом убийстве, Муртузов?

— Вы изволите спрашивать о деле Мамедхана?

— Да, следствие по делу об убийстве Балыш.