— Расскажите, Мельникова, как вы убили и ограбили Никифорову? — спросила Арева в упор.

Женщина уставилась на следователя. Лицо ее покрывалось зеленоватой бледностью.

— Так вы всё знаете? — прошептала она. — Никулин, значит, перехитрил. Предал, падла. Заложил? Да?

— Здесь вопросы задаю я, — объяснила Арева. — Отвечайте по существу.

— Дура я. Никакая я не Мельникова. Я — Гнездова, проживаю на Майорова, пятьдесят шесть. Остальное все правильно. — Она помолчала. — Дайте закурить. Я все расскажу. Как на духу.

— Хорошо, мы это учтем.

— Записывайте. — Поколебавшись еще какое-то время, Гнездова быстро заговорила — Я убила Никифорову. Но я не хотела. Даже в мыслях не было. Так получилось. Она сама на меня напала…

Гнездова заплакала.

— Мучаюсь, — всхлипывая, продолжала она. — Не могу уснуть. Всё кошмары какие-то…

— Меньше эмоций, Гнездова, — предупредила Арева. — Рассказывайте по существу. Конкретно.

— Можно и конкретно. Вам, думаю, многое прояснится, если я скажу, что мы с Никулиным из компании Шоки, — с некоторым вызовом сказала Гнездова. Глаза ее пересохли, забегали. — Шокин, как вам небось известно, парится. Все ему, скопидому, было мало. Ну и влип. Жадность, она всегда подводит. Сашку Федорова жалко. Он еще совсем ребенок. А Шока этот — гиена.

— Что-то вы все намекаете, — вставил Миронов. — Ближе к делу.

Гнездова раскурила сигарету и тут же затушила ее в пепельнице.

— Пишите, — решительно начала она. — Нас было четверо. Проникали в пустые квартиры. Потом Шока…

Альберт Шокин, по кличке Шока, был известен как карточный шулер. Играл в основном в бане, где к услугам клиента все тридцать три удовольствия. Брал с кона по три, а то и по пять тысяч.

Однажды его крепко прижали, но он сумел откупиться. Бросил карты и переключился на наперстки. Хитрое занятие — то ли фокус, то ли афера. Скорее всего, и то и другое.

В то время начинали сколачиваться группки и группы по вымогательству денег. Рэкет — этот непременный атрибут организованной преступности — давал дружные всходы. Шокин, естественно, шел в ногу с жизнью: возглавил свое ядро, куда вошли Гнездова и Никулин. Выработали кодекс, дали клятву друг друга не выдавать.

— Понимаете, блатных всегда волнуют денежные мешки, — откровенничала Гнездова. — А их в городе хоть пруд пруди. Подпольные бизнесмены, «цеховики», торгаши…

«Стреляная пташка», — отметил про себя Миронов и спросил:

— И как же вы их развязывали?