Овчинников вопросительно посмотрел сначала на майора, а потом на следователя и переспросил:

— Когда купил? Разве все упомнишь…

— А вы попробуйте вспомнить.

В пределах общей, детально разработанной тактики допроса у каждого работника существует своя манера. Один напорист, любит наносить неожиданные удары, другой не признает обходных маневров, идет к цели кратчайшим путем. Была своя манера и у Аревой. Она вела допрос ненавязчиво, не торопилась, не подчеркивала своего морального превосходства над подозреваемым. Антонина Яковлевна как-то заметила: «Тот, кто с самого начала допроса не может определить характер подозреваемого, подобен фехтовальщику, идущему на помост с завязанными глазами».

Арева задавала вопросы, а потом терпеливо, не перебивая, выслушивала Овчинникова.

— Чтобы окончательно разрушить все ваши версии, скажу, что вас видели в перчатках шофер такси, гражданки Пучкова и Соболева. Кроме того, вместе с перчатками вы оставили в квартире на окне коробок спичек, который одолжили у шофера такси. Полоску от этого коробка таксист сохранил в своем транзисторном приемнике. А экспертиза установила, что она отломлена от коробка, изъятого из квартиры Никифоровой. Как видите, Овчинников, то, что вы были в квартире Никифоровой вечером двадцать первого октября, доказано. Доказано бесспорно. Что вы на это скажете?

Овчинников опустил голову и долго сидел молча.

— Откуда я знал, что попаду в такой переплет, — сдавленно проговорил он. — Закурить бы… Да, вы правы. Двадцать первого октября вечером я был у Никифоровой в квартире. Но я… я не трогал ее, верьте мне. Какое чудовищное подозрение! — Голос его дрогнул. — Понимаете, тетя Галя обещала помочь моей маме продуктами к свадьбе. Я женюсь. Это честно. Уже заявление в загс подали. Вот и зашел на квартиру, деньги оставил… А как все обернулось? Клянусь — говорю правду. А за то, что врал, извините. Испугался. Сначала только чувствовал, что в квартире Никифоровой что-то произошло. И как себя вести — не знал. А когда сказали, что подозреваюсь в убийстве Галины Васильевны, совсем растерялся.

— Приходили за продуктами, значит, — прервал его Миронов. — Какие такие продукты в квартире? Что там — магазин, склад? Вы хорошо подумали?

— Я говорю чистую правду, поверьте. Сначала, конечно, я заехал в магазин. Мне там сказали, что директора нет, ушла сегодня пораньше домой. Вот я и решил заехать к ней на квартиру… Она сказала, чтобы я зашел перед праздниками. Постарается выполнить свое обещание. Я оставил ей сто рублей на продукты. Деньги положил на сервант под гранитную глыбку. Никифорова видела. И ушел. Времени было около восемнадцати часов.