— Пятница.

— В пятницу я был на танцах в общежитии.

— Кто может подтвердить это?

— Понятия не имею. Знакомых там никого не видел. Может, кто из девушек, с которыми я танцевал? А танцевал я с разными. Постойте, возможно, вахтер меня запомнила. Она не пускала в общежитие. Я ей показался навеселе. Потом, конечно, впустила. На вахте еще девушки-дружинницы дежурили. Может, они что скажут. В чем вы, собственно, меня подозреваете, скажите наконец? — взмолился Овчинников.

— Подозреваем в убийстве и ограблении Никифоровой. Хозяйки той самой квартиры, которая так любезно приняла у себя вашу мать, невесту и вас.

— Такие шутки не для меня. Они и до инфаркта могут довести.

— Тогда какой смысл скрывать то, что вы были двадцать первого у Никифоровой?

— Я не убивал. Верьте — не убивал! — Овчинников вдруг охрип.

Миронов налил в стакан воды:

— Вот выпейте, поможет.

— Я курицы в жизни не убил, а тут человека… Я говорю чистую правду!

— Нами установлены свидетели: шофер такси, который привозил вас, две женщины. В тот вечер они сидели у парадной дома. Так вот, все они заявили, что узнали вас. Надеюсь, вы понимаете, что это такое?

— Признаюсь. Я скрыл, что приезжал к дому на такси. Я хотел навестить Никифорову по поручению моей матери и поблагодарить ее за гостеприимство. Но двери мне никто не открыл. И я вернулся назад — уехал на такси.

— Нет, вы были в квартире, — заметил Миронов. — Это подтвердила гражданка Макарова из квартиры дома напротив. Помните, когда я вошел в комнату, то помахал рукой? Вы еще посмотрели в ту сторону, видели в окне женщину. Это и есть гражданка Макарова, которая видела вас в той же комнате полторы недели назад.

— Она могла спутать меня с кем-нибудь другим — слепая старуха.

— Нет, зрение у нее нормальное. Нами проверено. Вот справка врача. Мы предвидели такой ответ и пригласили на квартиру к Макаровой окулиста.

— Спутала она меня с другим, это факт. И точка.

— Каким образом тогда оказались вот эти ваши желтые перчатки в квартире Никифоровой? — Миронов вынул из сейфа перчатки и положил их на стол.

— Мало ли желтых перчаток. Эти — не мои. И точка.

Миронов обратился к Аревой: