Забегая вперед, скажем, что при обыске у Купылеха было обнаружено 26 протоколов на должностных лиц, директоров предприятий и магазинов, их заместителей, начальников отделов управлений и учреждений. Обыск и арест не очень-то огорчили подпольного бизнесмена: он верил в личную неуязвимость, в то, что его непременно выручат. Купылех хорошо разбирался в психологии своей клиентуры, которая щедро расплачивалась с ним не только за «молодых и чистых» девочек, но и за секретность увеселительных мероприятий.

Макс Коркин, задержавшись в дверях, взглянул на Миронова с опаской:

— Извините, товарищ майор. Я пришел к вам сказать, что вел себя несерьезно и неправильно, ввел вас в заблуждение…

— Очень хорошо, что сам пришел.

Коркин сел, стал рассказывать.

«Юный властолюбец, слышавший только себя, наконец-то очнулся, — подумал Алексей Павлович. — Под влиянием отца, естественно. Паленым, видишь ли, запахло».

Парень начал издалека, стараясь ничего не пропустить.

— Людмила ночевала у меня. Поутру мы поехали в Пушкин, прошлись по парку, пообедали в «Витязе».

— С коньяком?

— Да. Потом поехали в город, ко мне. Около восьми позвонил Купылех. Попросил Людмилу.

— Знаете его?

— Да. Противный тип. — Макс изменил интонацию, жестко выговаривая каждое слово. — В нем все противно. Все. Голос. Манеры. И даже запах.

— Это он познакомил вас с Людмилой?

— Да.

— Вы с ним о чем-нибудь говорили?

— Так, по мелочам. Спросил про отца. Поинтересовался, как с правами. Вожу ли «Волгу».

— Хорошо. Продолжайте.

— Разговор у них был короткий. Людмила лишь уточняла: «Где? Во сколько? Ты будешь?» Положив трубку, сказала, что нужно срочно съездить в одно место. Я еще вспыхнул. Упрекнул, что она пресмыкается перед Купылехом. Унижается перед ним…

— А она?

— Говорила, что любит только меня. Торопила…