— Вот это точно — вряд ли. Ладно, не грузись — не уехал еще. Ребятам я скажу, завтра же могилку поправят, что надо поставят. Не о том ты говоришь, Грек, не о том думаешь. Хочешь знать мое мнение? Я твое желание забрать Лику из этого вертепа понимаю, и уехать на веке, забыть, чтоб и мыслью не пачкаться, тоже, но не правильно будет сбежать, промолчать. Ты уже знаешь, кто Лика, этого довольно, чтоб мучиться…

— Мучилась она, и больше не будет. Остальное суета и догмы. Хочешь, чтоб я из-за них покалечил Лику? Представь, что с ней будет, если я затею развод? Представь, что с ней будет, если я оставлю здесь, брошу? Ты меня с Егором случайно не спутал?

— А ты ведь все знал, Грек, — догадался Костя.

— Догадывался.

— А зачем спешил?

— Чтоб не опоздать.

— И никто не смог помешать, вмешаться, — кивнул с пониманием Уваров.

— Угу, чтоб вывести Лику из игры до того, как закончится партия. Что-нибудь еще узнал?

— Все. Что тебя интересует? Избиение младенца четырехгодичной давности? Помяли, кастетом по голове дали и выкинули…

— Знаю.

— А кто заказал?

— Тоже.

— Весело, — протянул Уваров. — Что делать думаешь?

— Ничего. Уже сделал. Ладно, нового ты мне не сообщишь, поэтому не стоит и время тратить. Охрану оставь до воскресенья, на всякий случай.

Костя хмуро кивнул.

— Не загружай голову лишним, — толкнул его в плечо Вадим. — Будь проще. Мы ведь живем дальше, просто живем… Пообедаешь завтра со мной?

— Прощание славян?

— Рядовой обед.

— А как же шашлык в воскресенье? Я Татьяну уже предупредил.

— Извини, друг, в двенадцать, чартером, мы с женой улетаем домой.