ДетективыСерп языческой богинистр 225
Светлый фон
Другую невесткой видела Кертту – Лахью-разумницу. А эта? Кто она? От какого древа род свой ведет? Где жила прежде? Как росла? Разве можно в жены брать по красоте одной? Красоту годы съедят. Что останется? Умеет ли она хозяйство вести? Прясть, ткать, шить? За скотиной приглядит ли? Мужа ли обиходит?

Множились сомнения Кертту, и, не выдержав, поделилась она с мужем. Он-то знает, как поступить надобно.

Множились сомнения Кертту, и, не выдержав, поделилась она с мужем. Он-то знает, как поступить надобно.

– Не лезь, – велел Вешко, огладив усы. – Глядели глаза, что выбирали.

– Не лезь, – велел Вешко, огладив усы. – Глядели глаза, что выбирали.

– Но как же…

– Но как же…

– Никак.

– Никак.

Спорить с мужем Кертту не посмела.

Спорить с мужем Кертту не посмела.

Странной была эта свадьба, на излете лета сыгранная. Не весела, хоть и счастливым гляделся жених, прекрасной – невеста.

Странной была эта свадьба, на излете лета сыгранная. Не весела, хоть и счастливым гляделся жених, прекрасной – невеста.

– Старшенькой наряд шили, – шептали одни с неодобрением. – Отдали… добрые-то… у этой небось ничего за душой нету. Нищая.

– Старшенькой наряд шили, – шептали одни с неодобрением. – Отдали… добрые-то… у этой небось ничего за душой нету. Нищая.

– И безрукая, – подхватывали другие. – Кертту жалилась, будто невестушка ни к печи не подойдет, ни к венику, а уж скотины и вовсе чурается. Как с такою жить?

– И безрукая, – подхватывали другие. – Кертту жалилась, будто невестушка ни к печи не подойдет, ни к венику, а уж скотины и вовсе чурается. Как с такою жить?

– Ой, беда, беда! – кивали третьи.

– Ой, беда, беда! – кивали третьи.

И хмурила брови соболиные гордая Лахья, бортникова дочь. Ей бы сейчас идти в поезде свадебном. Ей бы плакать, стеная на тяжкую невестину судьбу. Ей бы клятвы давать…