– Я курьер. От Адама Тынина, – пояснил Алексей, видимо, уловив Дашкину растерянность. – Он поручил вам письмо доставить. Велел срочно. И я вот жду, а вас все нету.

Прозвучало жалобно.

Письмо? Срочно? Обождет. Конечно, обождет. У Тынина не может быть ничего срочного. И вообще Тынин хам и бездушная скотина.

Тынин никогда прежде не писал ей писем.

– Ждите. Сейчас подъеду, – сказала Дашка Алексею.

Таксист к перемене маршрута отнесся с философским спокойствием. А вот Дашка занервничала. Нет, она и прежде-то спокойной не была, и вообще, по словам Янки, заводилась с полоборота, но…

Тынин никогда не писал писем. Звонил – это да. На Новый год и на Дашкин день рожденья, сопел в трубку и зачитывал поздравления сухим равнодушным голосом. Извинялся за беспокойство. Отключался.

И на Восьмое марта звонил, пока Дашка не объяснила, что этот праздник – не совсем праздник.

А теперь вдруг письмо.

Алексея она вспомнила сразу, как только увидела. Длинный нескладный парень в черной куртке и черных джинсах с синей заплатой на колене. В ухе серьги и наушники, в глазах – тоска. Он изрядно замерз и хлюпал носом, но, передав конверт, не стал уходить. Уставился на Дашку тоскливо, выжидающе.

– Чего? – спросила она, оглядываясь на такси.

– А… а вас тоже не пригласили?

– Куда?

– На свадьбу.

Какую, на фиг, свадьбу?

– Какую, на фиг, свадьбу? – Дашка повторила вопрос вслух и, на всякий случай, ухватила парня за провод от наушников.

– Ну… которая сегодня. Которая с Ольгой. Мне наши сказали. А я не понял. Какая свадьба? Ну ладно если б роман был. А тут свадьба. И Ольга эта мне не нравится.

Здесь Дашка всецело согласилась с Алексеем. Ольга ей не нравилась. Очень не нравилась, как и сама ситуация.

– Я… я думал, вы в курсах. Ну слышал, что без вас оно никак и вообще…

– Так, – Дашка, выпустив провод, взялась за отворот куртки и подтянула жертву ближе. Заглянула в глаза и очень мягко попросила: – Рассказывай. И не надо заикаться. Я тебя не съем.