— Не по адресу.

— Да, вы лично меня не задерживали, но работа все же ваша.

— Я не один работал.

— Тоже верно, — согласился Мещеряков и, на мгновение задумавшись, вновь чуть заметно улыбнулся: — Знаете, я как-то об этом сразу не подумал. Прошу прощения — покину вас на пару секунд…

Он вышел в приемную, тихим голосом произнес несколько фраз, адресованных секретарше, и вернулся обратно.

— Еще раз прошу меня извинить! — произнес Георгий Алексеевич, усаживаясь назад в кресло. — Так вот — возвращаясь к прерванному разговору — я вас недооценил и сейчас хотел бы выразить искреннее уважение к достойному сопернику…

Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня, но я молчал — не из тактических соображений, а просто потому, что не мог найти подходящей реплики.

— Вам сколько лет? — вдруг спросил Мещеряков.

— Тридцать семь.

— А заканчивали что — юридический?

— Школа милиции, потом Академия МВД.

— То есть работаете по призванию?

Я неопределенно пожал плечами — наверное…

— Я постарше вас… — с неожиданной интонацией — с грустью, что ли? — произнес мой собеседник. — И сказал бы кто в блаженные семидесятые, чем я буду заниматься, — не поверил бы ни за что. Знаете, я ведь был секретарем комитета комсомола крупного вуза, потом в аспирантуре учился. А потом… Вы в органах с какого года?

— С восемьдесят четвертого.

— С восемьдесят четвертого… — задумчиво повторил Георгий Алексеевич. — Как раз тогда все и начиналось.

— Что именно? — не понял я.

— Все то, что мы имеем сегодня… — все с той же задумчивостью медленно произнес тот и вдруг, как бы очнувшись, спросил: — Скажите, Павел Николаевич, вы в шахматы играете?

— Призер первенства управления…

— Я в молодости тоже неплохо играл — кандидат в мастера. Тогда вам, вероятно, не надо объяснять, что такое «гамбит»?