— Вы что — им персональные оклады будете назначать?

— Я сказал «не будет проблем с деньгами» — при чем тут милицейские оклады? — едва заметно улыбнулся Мещеряков. — Могу вам сказать, что уже сегодня наши люди, многие из которых, кстати, даже еще и не подозревают, что они уже наши, учатся в школах милиции и на юридических факультетах ведущих университетов. Это долгосрочная программа, хорошо продуманная и профинансированная. И — не сочтите опять-таки за дешевую браваду — у нас уже есть свои люди во всех структурах МВД, в том числе и в вашей конторе. Именно они, кстати, и охарактеризовали вас — причем искренне, без всякой иронии — как умного и честного человека. И откуда бы я иначе знал, например, о вашем увлечении живописью?..

Кстати, третье: о вашей организации. Сейчас на самом верху готовится реформа РУОП и еще ряда подразделений МВД. Ваша контора слишком… как бы это поточнее сформулировать… активна. Поэтому министерством вскоре будет проведена очередная реформа этого Управления — естественно, под предлогом повышения эффективности его работы. Древние китайцы — очень мудрые люди, и они говорили: «Не дай бог жить в эпоху перемен». Результатом этой реформы, как нетрудно догадаться, будет устранение в РУОПах страны неугодных лиц и ликвидация эффективно работающих подразделений. Для чего же еще в этом государстве реформы проводятся?.. Используя вашу терминологию, мы не просто не будем вас вооружать, а еще и вашу любимую лопатку отнимем. И дадим вместо нее пластмассовый совочек, чтобы дитя не хныкало. Четвертое. В самое ближайшее время…

— Подождите! — обрываю я монолог собеседника. — У меня два вопроса. Первый: зачем вы мне это рассказываете? И второй: не боитесь ли вы мне это рассказывать?

— Начну с ответа на второй, — моментально, как будто ждал этого, откликается Георгий Алексеевич. — Не боюсь, потому что вы не в состоянии что-либо изменить, как бы ни старались. Думаю, у вас нет никаких иллюзий на этот счет. А зачем я вам это говорю? Чтобы лишний раз попытаться убедить вас последовать доброму совету: попробуйте приподняться, наконец, над плоскостью шахматной доски. Это не ваш уровень, Павел Николаевич!

Мещеряков умолк, и по его взгляду я понял, что он если не иссяк, то, во всяком случае, желает закончить беседу. Что ж — тут наши желания совпадают.

— Тогда последний вопрос, если позволите.

— Конечно, — для чего же мы встретились? — широко разводит руками Георгий Алексеевич.

— Зачем вы меня агитируете? Купить меня — не получится, вы это знаете. Запугать — тоже. К чему тогда все эти разговоры? Если я так уже неугоден, так не проще ли меня просто вытурить из органов — и дело с концом? С вашими возможностями, я думаю, сделать это особого труда не составит.