Сын, которого она любит больше всех на свете. Даже если его выбор — заставить ее страдать до конца дней. Потому что она знает, что скоро он возьмется за старое.

Она знает, что он никогда не остановится. Что порок сидит глубоко внутри, словно якорь. Неискоренимый.

Он подходит к ней, обнимает за талию, приподнимает.

Она наконец улыбается.

— Моя мамочка! Знаешь, как мне тебя не хватало… Меня ждет Пьер, я должен идти.

Улыбка матери исчезает.

— Но я очень скоро вернусь проведать тебя, обещаю.

Рафаэль хотел бы свернуться в клубочек на руках матери. Хотел бы поплакать там подольше. Рассказать ей обо всем, что он вынес, поведать ей, как страшно и больно ему было.

Как бы он хотел быть кем-то другим.

Но он всего лишь ставит ее на пол, целует в лоб и выходит из квартиры.

Четыре этажа вниз.

Три, чтобы дать волю слезам.

Один, чтобы их вытереть.

Глава 40

Глава 40

Она лежала на спине, вытянув руки вдоль тела. Глаза были закрыты, казалось, что она мирно спит. В то время как она была в коме.

Врачи не нашли другого выхода, кроме как погрузить ее в искусственный сон.

Или так, или смирительная рубашка.

Мишель Дюрье смотрел на нее некоторое время, затем вышел из комнаты. Ему был нужен только один час, чтобы навестить жену, пока его брат оставался у телефона.

Его шатало от усталости в коридоре больницы, пришлось держаться за стены, за перила. Ему бы стоило поехать вниз на лифте.