Рафаэль не ответил, пестуя свой гнев. Хотя Вильям еще ничего не сказал Патрику.

— Раф, я больше не хочу страдать!

Брат едва удостоил его взглядом. Как будто напоминая, что у него остался только один глаз. Что он тоже страдал. Но сумел держать язык за зубами.

— Если ты скажешь ему про Марсель, клянусь, я убью тебя своими руками.

Лицо Вильяма, и без того избитое, приняло удар. На глазах снова появились слезы, он едва сумел их сдержать.

— Как ты можешь так говорить, Раф? Как ты можешь ставить свои деньги выше меня?

— Бедный Вилли! Ты думаешь, он нас отпустит, когда получит свою капусту?

— Наверное, он нас убьет. Но уж лучше я умру. Я не хочу, чтобы меня опять выворачивали наизнанку, черт!

Рафаэль снова посмотрел на свой отвратительный матрас. Уже наступила ночь, но мучитель не стал выключать свет, и Рафаэля бесило, что он не может его погасить. Это напомнило ему тюремную камеру, с выключателем снаружи.

— Я думал, у тебя есть яйца, — бросил старший брат.

— Видимо, ты ошибался.

После этих слов они замолчали надолго. Как будто окончательно разорвали все связи.

И вдруг скрипнула дверь, в коридоре раздались шаги.

Патрик вернулся их мучить.

— Ну что, ребятишки, поболтаем?

Он перевернул ведро, сел перед Вильямом:

— Ты получил, что хотел, сынок. Пора переходить к делу…

Вильям постарался не смотреть на своего брата, когда начал выкладывать карты на стол.

— Насчет драгоценностей я не смогу тебе помочь… Но я знаю, где добыть мешок денег.