Никакой надежды.

— Я обещаю тебе быструю и безболезненную смерть, тебе и твоему брату, — поставил точку папочка.

— Ну что, доволен, придурок?! — вдруг рявкнул Рафаэль. — Стоило так унижаться перед этим уродом!

Патрик закатил глаза. Он снова порылся в коробках и вернулся с огромными щипцами, которые тут же сунул под нос грабителю:

— Ты! Я уже, кажется, просил тебя заткнуться. Это все между мной и твоим братом. Ты вне игры, Чемпион. И если ты скажешь еще хотя бы одно слово, единственное, я тебе гарантирую, что ты больше никогда не сможешь говорить. Потому что у тебя больше не будет ни языка, ни зубов.

Рафаэль яростно ударил ногой по матрасу, но больше не произнес ни слова.

Патрик наслаждался своей победой, своим всемогуществом.

Прежде чем снова обратил внимание на Вильяма:

— Ну что, малыш?

— А… а Джессика?

— Забудь о ней. — Патрик вздохнул. — Думай о себе, о том, что́ я заставлю тебя вынести, если ты не скажешь, где спрятаны эти деньги. Ты же знаешь, что я могу продолжить. И что я не остановлюсь, пока ты не заговоришь. Неделями, если потребуется… Ты хочешь страдать неделями, мой мальчик?

Вильям покачал головой.

— Ты хочешь, чтобы я отрезал тебе пальцы один за другим? Чтобы я отрезал тебе яйца? Ты хочешь уйти отсюда по кусочкам?

— Нет…

— Тогда выкладывай. И прямо сейчас.

— Ты больше ничего мне не сделаешь?

— Быстро и без боли, — пообещал Патрик. — Укол, и — хоп! — все кончено.

— Согласен, — пролепетал молодой человек. — Согласен… Деньги у приятеля Рафа, который живет на Лазурном Берегу…

— Где?

— Недалеко от Марселя, в Обане. Он… Его зовут Пьер… Он спрятал деньги, пока за ними не придут.