— Как мог умирающий человек после шока, слабый, едва способный шевелиться, сесть в кровати и съесть яичницу с беконом? — спросил Мейсон.

— Не знаю.

— Вы не можете это объяснить?

— Нет, это я объяснить не могу.

— Вы считаете, что пациент был в таком состоянии, что не смог бы съесть яичницу с ветчиной?

— Нет сомнений, что труп, вскрытие которого проводилось в морге, был трупом человека, которого я пытался лечить, — сказал доктор Ренолт. — Я определенно считаю, что он не смог бы съесть такую пищу. Но раз эту пищу нашли у него в желудке, значит, он ее как-то съел. Вероятно, на него оказывали сильное давление. Мне просто не верится, что такое возможно.

— Хорошо. Давайте проясним все до конца, — предложил Мейсон. — Как врач вы знаете, что этот человек умер не от отравления цианистым калием?

— Я уверен, что нет.

— Сами вы не знаете, что он ел шоколадные конфеты? Своими глазами вы этого не видели?

— Нет, не видел.

— Сами вы не знаете, попадал ли ему в организм какой-то яд?

— Ну… я не могу в этом поклясться. Меня же там не было.

— Сами, лично вы, доктор, знаете, что у Эдварда Дейвенпорта могло быть типичное пищевое отравление. И сам он мог ошибаться.

— Да, насколько известно лично мне.

— Разве не бывает так, доктор, что человек с пищевым отравлением думает, что ему в еду специально подсыпали яд, а причиной на самом деле является испорченная пища. Это ведь случается не так уж редко, не правда ли?

— Да, наверное.

— Вам за годы вашей практики приходилось сталкиваться с такими случаями?

— Да… Да, бывало.

— И вы знаете, что Эдвард Дейвенпорт умер не от отравления цианистым калием?

— Уверен, что нет.