Судья Сайлер, который, казалось, был довольно пассивен, надеясь, что стороны защиты и обвинения разберутся сами, переводил взгляд с прокурора на адвоката и обратно.

— Он этого не делал, — огрызнулся доктор Ренолт.

— Не делал чего? — спросил Мейсон.

— Не ел вторую конфету.

Вэндлинг легко махнул рукой, сел, улыбнулся и сказал:

— Ладно, продолжайте. Врач, кажется, прекрасно справляется и без моей помощи.

— Вы слышали свидетельские показания доктора Хокси о том, что этот человек умер от отравления цианистым калием?

— Да, сэр.

— Вы оспариваете его заявление?

— Это не моя область. Я не могу оспаривать выводы патологоанатома, который проводил вскрытие.

— В таком случае как, по-вашему, этот человек умер от отравления цианистым калием? — спросил Мейсон. — Вы видели, как он умирал. Вы знаете симптомы. Проявлялись у него какие-то симптомы отравления цианистым калием?

— Нет, сэр, их не было.

— Не было? — переспросил Мейсон.

Доктор Ренолт плотно сжал челюсти.

— Нет, — объявил он.

— В таком случае вы считаете, что он умер не от отравления ядом?

— Минутку, мистер Мейсон. Это совершенно другой вопрос. Я считаю, что смерть наступила от яда.

— Но вы не считаете, что это был цианистый калий?

— Нет, сэр, не считаю. Я думаю, что смерть наступила от сильного шока после того, как в организм попал мышьяк, который был практически полностью из него удален с рвотными массами.

— Так… — медленно произнес Мейсон. — Вы были врачом, который оказывал помощь этому человеку. Он умер при вас.