Холли кивнула:

– Да, он был здесь. Возможно, я даже смогу вам это доказать. Но я не думаю, что он был здесь целиком. И сейчас его точно здесь нет. Он там, в Техасе, потому что там Болтон, а чужаку надо держаться поближе к нему. Потому что… – Она на секунду задумалась, кусая губы. – Я думаю, он истощил свои силы. Он не привык прятаться от людей. Не привык, что люди охотятся на него. Или знают о нем.

– Я не понимаю, – сказала Дженни.

– Можно, я все-таки расскажу вам историю Брейди Хартсфилда? Может быть, это как-то поможет. – Она посмотрела на Ральфа и, пересилив себя, вновь попыталась поймать его взгляд. – Скорее всего вы не поверите, но хотя бы поймете, почему верю я.

– Я слушаю, – сказал Ральф.

Холли начала говорить, а когда завершила рассказ, на востоке уже взошло солнце.

3

– Очуметь, – сказал Ральф. Других слов у него не нашлось.

– Это правда? – спросила Дженни. – Брейди Хартсфилд, он… что? Перенес свое сознание в голову лечащего врача?

– Да. Возможно, тут сыграли роль экспериментальные лекарственные препараты, которыми его накачивал Бэбино, но я уверена, что это была не единственная причина. Что-то сидело в Хартсфилде изначально, таилось где-то внутри и вышло наружу, когда я его треснула по голове. Я верю, что так и было. – Холли обернулась к Ральфу. – Но вы не верите, да? Можно попробовать позвонить Джерому, и он все подтвердит. Но какой смысл? Вы все равно не поверите.

– Я не знаю, чему верить, – ответил Ральф. – Эта волна самоубийств, вызванных закодированными приказами в видеоиграх… Об этом писали в газетах?

– И в газетах, и в Интернете, и по телевизору были сюжеты. Все сохранилось, все можно проверить.

Холли замолчала и уставилась на свои руки. Маникюра не было, но она прекратила грызть ногти. И смогла бросить курить. Избавилась от вредных привычек. Иногда ей приходила в голову мысль, что ее трудный путь хоть к какому-то подобию психической стабильности (если не к полному психическому здоровью) размечен ритуальными отказами от многих прежних привычек. Расставание с ними далось тяжело. Они были друзьями.

Она заговорила, глядя не на собеседников, а куда-то в пространство:

– У Билла диагностировали рак поджелудочной железы, как раз когда он занимался делом Бэбино и Хартсфилда. Потом он лежал в больнице, а затем его выписали домой. Мы уже знали, что ему осталось недолго… и сам Билл тоже знал, но никогда об этом не говорил и боролся до самого конца. Я приходила к нему каждый вечер, почти каждый вечер. Отчасти чтобы убедиться, что он хоть что-то ест. Отчасти чтобы составить ему компанию, как-то развлечь. Но еще и для того… Я даже не знаю…