В гараже у них стояли два автомобиля. Один, «Пежо», взяли, по официальным документам, напрокат. Второй, старый «Фольксваген»-фургон, Томский купил на свалке.

Тоже долго сидел за компьютером, изучал вопрос. Выяснил: автомобильное старье, что отправляют на утилизацию, уничтожают не все и не сразу. Иногда местные кулибины собирают из множества развалин нечто очень даже ездящее. И (безо всяких, конечно, бумаг) сбывают с рук.

Иностранца, сказал ей тогда Томский, к подобной сделке и близко не подпустят. «Но ты, Настя, у нас девушка видная, по-испански болтаешь свободно, вот и найди мачо, кто подарит тебе такую машинку. Ну, или продаст».

Она, разумеется, стала горячо возражать: что это очень опасно и она никогда в жизни, но Томский перебил уже привычным:

– Двадцать тысяч евро тебя устроит?

И она (опять привычно) согласилась.

И вот теперь страшный черный фургон медленно выплыл из гаража.

Выключать двигатель Томский не стал. Выпрыгнул из кабины, спустился в подвал. Через минуту вернулся с большим пластиковым мешком. Швырнул его в салон. Ушел опять. Принес еще одну страшную емкость – размером поменьше.

Захлопнул двери фургона и выехал со двора.

На окно, откуда с ужасом наблюдала Настя, даже не взглянул.

В ночи дико вскрикнула выпь, далеко в горах прогрохотал камнепад.

«Я еще могу позвонить, – отчаянно думала Настя. – Если я позвоню… они его остановят уже в Капилейре!»

Но руку, что тянулась к телефону, словно парализовало.

А вот сумочка, где лежали ключи от «Пежо», паспорт и кредитные карты, прыгнула в руку сама.

Анастасия выждала, когда рев «Фольксвагена» окончательно растворится в ночи, и побежала в гараж.

«Прощай, Томский, и делай теперь что хочешь. Спасибо, что не стал убивать.

У меня есть шанс в третий раз начать новую жизнь.

Я никогда не стану счастливой, но хотя бы деньги у меня теперь есть».

* * *

Сева давно уже был в раю. Пах рай почему-то детским садиком – сладкой кашей, мочой, пластиковыми ведерками. И еще очень жарко было. Ну да. Райские кущи. Это вам не Арктика. В ушах приятно жужжало. Пчелы. Собирают мед с чайных роз. Изредка накрывала тошнота, но не раздражающая, а приятная. Словно объелся пряников или конфет.