Должно быть, мистер Макаллистер распрощался с его матерью, когда узнал, что та беременна. Но его семя было посажено, уж будьте уверены, семя было брошено в благодатную почву, так что, когда они нашли его тем утром у обочины, насквозь промерзшим и отчаянно зовущим мать, мистер Макаллистер, похоже, не стал рисковать. Он решил держать Шона поближе к себе, подозревая, что тот может оказаться его сыном.

Когда Макау почти исчез из виду, мышцы Шона буквально горели. Что за прок ему размышлять обо всем этом? Он никогда не надеялся, что получит ответы на все свои вопросы. Но даже если он и получил бы их, неужели ему стало бы легче? Всегда ли правда — лучший довод? Ведь это, в конце концов, была его настоящая семья, но его отчего-то все, как один, ненавидели. Его собственная семья собиралась, что называется, сдать его. Его семья, то есть и Марго.

Марго, Марго, Марго.

Он продолжал грести. Лодка нехотя шла против течения, но внезапно она замерла.

* * *

Немногим позже Марго удалось обнаружить его. Он сидел на Бэк Бич, глядя на низкое серое небо над наморщившейся озерной гладью и держал в руке булыжник. Рядом с ним была пирамида из таких же булыжников, которую он начал строить двадцать лет назад — своеобразный памятник Аманде. Девушке, которую он не желал, но, тем не менее, никогда не мог забыть. Девушке, которую он подвел, пусть она и не рассчитывала на него.

— Шон!

— Уйди, Марго.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю.

Она все еще была в черном платье, которое надевала на поминки. Волосы свободно падали ей на плечи. И даже посреди этого серого дня они хранили свой незабываемый яркий золотистый оттенок.

Но он не мог позволить себе любить ее, даже сейчас.

— Думаешь, она обо всем знала? — спросил Шон.

— Кто? Аманда?

— Нет, твоя мама. Она знала, кто я?

Марго села рядом с ним. Он чувствовал запах озерной воды на ее коже.

И он не мог собрать воедино все, что думал о ней.

— Это может кое-что прояснить.

— Например?

— Однажды она спросила меня, нравишься ли ты мне. Прямо так и спросила — нравишься или нет? Обычно она не поступала так, не задавала столь личных вопросов.

— Она что, хотела тебя от чего-то предостеречь?