— Точно не могу сказать. Я тогда ответил «нет», а она завела странный разговор о том, что свое счастье, дескать, мне нужно искать где-то за пределами лагеря. Тогда я не понимал, что она имела в виду.

Марго он не нравился. Не нравился, и все тут. Он знал об этом, но слышать о подобном из чужих уст вовсе не было приятно. Почему он не был достаточно хорош для нее? Почему он не был достаточно хорош для кого угодно из них?

— Она пыталась держать меня на расстоянии от тебя, — сказал Шон. — Тогда я думал, что это из-за того, что я тебе вроде как не пара, но сейчас…

Марго взяла камень и бросила его в поднявшиеся волны.

— Я так зол на него.

— На кого?

— На моего отца. На остальных, конечно, тоже, но на него в особенности. То, что он делал, было попросту опасным. А он хранил это в тайне. А потом это завещание, и Райан. Мы же просто измучили его на тех выходных. Он же мог умереть. Похоже, все это из-за меня.

— Неужели это так, Шон?

— По крайней мере, все так думают.

— Ты должен мне все рассказать.

— Я уже это сделал.

Она посмотрела на свои ноги, обутые в крайне непрактичные для подобных обстоятельств сандалии. Пока она гребла, то сломала о весло ноготь, и теперь из-под него сочилась кровь.

— Да нет, по крайней мере, ты не довел сказанное до конца. Что насчет той лодки? Ведь Кейт и Лидди видели тебя. Это же был ты, не так ли?

Шон вспомнил ту ужасную ночь. Он пытался подавить в себе те воспоминания, но это было проще сказать, чем сделать. Аманда заслуживала доброй памяти, несмотря на то, что была не идеальна.

— Да, это был я.

— Тогда рассказывай до конца.

Он сжал в руке булыжник — не самая оптимистическая реакция.

— Это ничего не изменит.

— Кто знает, может, и изменит.

Тогда он практически возненавидел ее. Она же просто вынуждала его сделать это. И в первую очередь — для того, чтобы выставить его в невыгодном положении. А он не слепой, и прекрасно понимает, что даже у прекрасной Марго есть свои недостатки. Просто Марго всегда была слишком сосредоточена на самой себе. Может, она даже пропустила бы мимо ушей то, что он был почти готов ей сказать. А что, если продолжить?