Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Самый последний вопрос. Одну из девушек, записавшихся одновременно с Сарой и Дженни, зовут Дениза?

Время замерло, пока я ждал ответа, а дама медлила.

— Да, — наконец сказала она. — Одну из них зовут Дениза Бартон. По нашим данным, вы найдете ее в Галвестоне.

40

40

Города во многом похожи на нас, людей. Те, что в тренде — самые что ни на есть трендовые. А те, что однажды считались крутыми, а потом перестали таковыми быть, уже никогда не вернут себе былой магии. Яркий пример — Барселона. Люди, приезжающие туда сейчас, не могут получить того волшебного первого впечатления, как те, кто впервые побывал там в восьмидесятые и девяностые годы. Время иной раз беспощадно. Как защититься, я не знаю. Галвестон еще трагичнее Барселоны. Эпоха его расцвета так далеко в прошлом, что сегодня нет ни одного живого человека, хранящего об этом собственную память. Люси вела машину через районы, где красочные деревянные дома теснились рядом с заброшенными лачугами.

— Любопытно, — сказала она. — Они тут неплохо поработали, интегрируя слабых в сообщество. Половина домов выглядит как куча досок, другая половина как будто спроектирована Алисой в Стране чудес.

Я воспользовался возможностью переключиться на другое и коротко объяснил, почему все здесь так выглядит. Рассказал о сезонных ураганах, которые по сей день налетают на Галвестон, и о домах, которые не выдерживают напора ветра и разваливаются. Прикрыв глаза под очками, я рассуждал о недостатке солидарности в американском обществе и о том, что вообще-то мне этот недостаток по душе, ведь он предъявляет естественные требования к индивиду, только вот не стоит перегибать палку. Когда ураганы сметают дома тяжко трудящегося населения, я думаю, обществу отнюдь не мешало бы помочь отремонтировать разрушенное.

— А здешние не страхуют жилища? — спросила Люси.

— Страхуют, но в экстремальных погодных условиях страховка не действует. Объявляется форс-мажор.

— Значит, экономической компенсации они не получают?

— Не-а.

Форс-мажор. Я посмаковал это слово и счел его бесподобным. Форс-мажор объяснял, почему я не сумел, как запланировано, поехать с Люси в Ниццу. Чрезвычайные факторы вынудили меня принять чрезвычайные решения. Из Швеции я уехал тоже по причине форс-мажора, хотя полиция просила меня оставаться в Стокгольме. Будь я уверен, что они делают свое дело, я бы действовал иначе. Не сомневался бы, что они придут к единственно логичному и приемлемому выводу, то есть признают меня невиновным. Однако события развивались отнюдь не в этом направлении, и потому я, по дурацкому выражению, взял закон в свои руки.