Дело в том, что Ринальдо Альбицци приказал схватить и пытать нескольких близких друзей Козимо. Нотариус Никколо Тинуччи продержался всего несколько часов, а потом подписал признание о том, что Медичи готовил переворот, чтобы захватить власть во Флоренции. Теперь у Альбицци было признание нотариуса и доказательство «вины» Медичи. Он понимал, что никто не поверит показаниям, полученным под пытками, но это уже не играло роли.

Обычно время играет на врагов, но сейчас оно помогало Козимо.

Альбицци не испугали вооруженные люди Никколо де Толентино, он не боялся крестьян с вилами и топорами, вставших под руку Лоренцо, разогнал или уже бросил в тюрьму сторонников Медичи в самом городе.

Высказала свое недовольство Феррара? Плевать!

Осудил папа Евгений (Мартин к тому времени уже умер)? Но ему самому пришлось бежать из Рима, переодевшись монахом, и теперь искать защиты у флорентийского архиепископа.

Недоволен император Сигизмунд? Флоренция — республика, ей императоры не указ. Тем более те, которые по другую сторону Альп.

Вот недовольство Венеции — это плохо. Но не пойдет же одна республика на другую войной ради спасения Медичи? И Милан рядом…

Препона оставалась одна — нерешительность собственной Синьории.

Пока Альбицци ломал голову над тем, как заставить наконец Синьорию вынести смертный приговор, Козимо по совету Малавольти действовал — хорошие взятки получили все, от кого хоть что-то зависело. Чтобы не подставлять Гваданьи, ему предложено сказаться больным и заменить себя уже подкупленным человеком.

Но это с членами Синьории, а что делать с толпой, которую день за днем Альбицци собирал на площади? Толпа не подчиняется законам разума и логики, ее нужно лишь разогреть и крикнуть «ату!». Потом разберутся, что были неправы, но это потом…

Козел отпущения… враг… Медичи — враг Флоренции — такое не могло присниться в страшном сне! Скольким людям там, внизу, на площади и улицах города Медичи помогли, сам Козимо помог. Сколько тех, кто должен, кто получил кредит, помощь, работу. Сколько бывших воспитанников приюта, построенного на средства его отца. Тех, кто еще вчера восхищался восстановленной церковью Сан-Лоренцо. Кто называл Джованни де Медичи Отцом города. Где его друзья Никколи, Браччолини, Траверсари?.. Где Брунеллески и Донателло? Микелоццо?

От скольких людей он должен бы слышать слова благодарности, а слышит «распни его!».

Вспомнились слова отца: «Не ждите от толпы благодарности, но ждите несправедливого осуждения».

Козимо не знал, что беспокойный Брунеллески, обругавший стражника, тоже брошен в тюрьму, Донателло пришлось бежать, Микелоццо тоже… А Траверсари хлопочет о нем, помогая папе Евгению.